И насмешливый голос Артура во время одного из их бесчисленных занятий: «…не стремитесь к сложности, Фигаро. Чем сложнее система, тем чаще в ней что-нибудь ломается или срабатывает не так, как надо. Ищите простоту. Сложное разбивайте на подмножества простых вещей. И сами увидите, что казавшееся вам недавно абсолютно необходимым и незаменимым вдруг окажется излишним, избыточным…»

И вдруг все обрывки информации, бессистемно падавшие на дно головы следователя несколько последних дней подряд, перестали грохотать в его голове как биллиардные шары, рикошетящие от бортиков стола, замерли, а потом каким-то хитрым образом щелкнув, соединились вместе без единого шва.

— Артур. — Голос следователя был на удивление тих и спокоен, — Артур, у меня есть идея. Но мне нужна ваша помощь. Один я не справлюсь.

— Я слушаю. — Призрак удивленно посмотрел на Фигаро и сразу как-то подобрался, словно гончая учуявшая зайца. — Рассказывайте, что там у вас.

…Когда следователь закончил говорить, Артур еще некоторое время молча чесал лоб и издавал звуки, похожие на «гхм!» и «кхм!». Затем он сказал:

— Беру свои слова назад. Вы не гуманитарий. Вы психопат. И это очень хорошо, Фигаро. Я обожаю психопатов. С ними весело.

— Вы думаете, может сработать?

— Да. Я думаю, что у нас есть хороший шанс. Но вот ту часть вашего плана, где мы вваливаемся к Кроули, пуляясь заклятьями во все стороны я предлагаю переработать.

— Это еще почему?

— Фигаро, — призрак хитро усмехнулся, — поверьте старому колдуну, что восседал во главе Первого Квадриптиха: магия, конечно, штука мощная. Но есть кое-что посильнее — психология. Вы не умеете и не хотите манипулировать людьми. Так дайте поработать профессионалу…

… Чем дальше они уходили вглубь Академии, тем тяжелее становилось у Фигаро на душе.

Дело было не в том, что впереди их, возможно, ждал колдун-магистр равный по силе Артуру и способный повелевать самим Временем. К своим годам, пройдя сквозь пекло мировой войны и проработав столько времени в ДДД Фигаро научился уживаться со страхом опасности очень хорошо. Опасность есть всегда, вопрос лишь в том, насколько ты готов ее встретить.

Но вот сама Академия…

Коридоры вокруг кривились, коридоры извивались, они ломались под причудливыми углами и, в конце концов, похоже, окончательно плюнув на все законы физики и геометрии, явили перепуганному следователю тот самый «ужас в изгибе стен» о котором писал в своей «Бесплодной пустоши» Гейзенберг-Эллиот:

«…ибо узрел я кишение радуг в глазу бытия,

Где хаос царит в ослепительной дрожи мерцанья

И страшно мне стало…»

Они шли по коридорам, что закручивались невероятными спиралями, шли по лентам переходов, чей шахматный узор, казалось, пожирал свет, и где без труда можно было перейти по стене на потолок — гравитация тут, каким-то невероятным образом, работала сразу во всех направлениях. Они шли через трепещущие каскады ниспадающих в бездну колоннад, где направление появлялось лишь тогда, когда Фигаро задавался вопросом о его существовании. Они шли по наклонным плитам под уходящими во мрак арками, а сверху яростно сияло злое карминовое солнце — огромный и страшный шар, вокруг которого обращалось другое солнце — маленькое и ослепительно-белое. Они видели залы, похожие на постоянно разворачивающиеся сами из себя рулоны обоев и видели залы, в которых существа, похожие на закованных в рыцарские доспехи фламинго верхом на одноколесных велосипедах возводили из пустоты огромные решетчатые башни. Они видели…

Даже неизменно спокойный Артур потерял значительную часть своего хладнокровия; он перестал барражировать вокруг Фигаро как дирижабль-бомбардир, и теперь буквально жался к следователю, бормоча себе под нос:

— …ну да, ну да… Перегрузка конструктора, базовые искривления… И отказ строительного протокола…

— Артур, что все это значит? — следователь изо всех сил старался не смотреть по сторонам. — Почему все выглядит… так?

— Академия, Фигаро. — Старый колдун поморщился. — Академия… пустила корни. Она лишь частично существует в нашем пространстве и, разрастаясь, похоже, пошла путем наименьшего сопротивления, на каком-то этапе определив под застройку пространства с… скажем так: с удобным ей количеством измерений… Ах, Моргана, ну и Моргана… Выпрямить бы старушке руки кувалдой…

— Артур, мы идем уже почти три часа. Не то чтобы я устал… хотя и это тоже. Но все вокруг…

— Да, — резко кивнул призрак, — да. Давайте так: еще три цикла и все. Потом возвращаемся. Вы правы, Фигаро. А то мы окажемся в таком месте, что наши мозги могут не выдержать. Помню, как-то мы с Мор… А это что такое?

Но следователь уже и сам увидел: коридор впереди разрывался тройным перекрестком, который, казалось, висел в полной пустоте посреди сверкающего Ничто. А там, в центре небольшой площадки, от которой отходили ленты боковых ответвлений, стояла дверь.

Это была простая, абсолютно нормальная дверь: шесть деревянных панелей, ручка-шар и медные петли. Вот только петли ни к чему не крепились: дверь просто стояла здесь, не скрывая за собой ничего. И еще на ней не было номера. Только табличка с надписью «Только по приглашению!»

По обе стороны от двери стояли две статуи в чуть разных ракурсах повторяющие один и тот же образ: обнаженный юноша с поднятой головой опрокидывающий себе в рот струю песка из половинки песочных часов, которую он сжимал в руке.