— Ты обвиняешь в этом синих? — зашипел Хашер, оттолкнувшись от стены и садясь прямо. — Да, это территория моего клана. Да, охраняли мои драконы, но ты сам видел, лично, что все они убиты. Самым жестоким из возможных способов…

— Видел, — тоже прошипел Дамрис. — И по тому, как они погибли, понятно, что убил их кто-то практический свой, тот, от кого они приняли отравленную еду и вино, кого никогда и ни при каких обстоятельствах не заподозрили бы. Так кто мог столь легко подобраться к сторожевому посту яслей? Ведь всем, абсолютно всем известно, что ясли охраняют самые сильные и опытные воины! Те, кто абы кого не подпустят, а тем более — не примут чужую пищу!

— И что? — Хашер вскинул синие брови, подначивая оппонента закончить обвинение.

— А то, что кто-то очень важный или наоборот, слабый и безобидный, кто-то из твоего клана — предатель и убийца! — сделал вывод Дамрис.

К сожалению, меня терзали те же грустные мысли, хотя было и много других.

— Или кто-то из тех, кто имел абсолютное право зайти в ясли, — неожиданно вклинился в разговор Майдаш.

— Ты бредишь, серый! — раздраженно отмахнулся холеной узкой ладонью Дамрис. — У пары за жизнь рождается не более трех драконят, ни один родитель в здравом уме не убьет свое дитя…

— Да, но ближний круг родителей имеет право навестить яйцо, чтобы еще в процессе формирования поддерживать связь с малышом, усилить своей магией… или навредить. Кто знает, что крутится в головах у других? Может кто-то из наших детей помешал кому-то, не давал занять желанное место? Ведь выжили всего трое, да и то по чистой случайности. Ашарвисы явно нарушили намерения убийц, решив пораньше забрать свою дочь из яслей, слишком волновались за первенца, а она, еще более неожиданно, унаследовала не свойственный вашему роду дар целителя и смогла установить связь с Древним. Кто мог такое предугадать? Никто! Похоже, вмешались сами боги…

Я удивленно распахнула глаза, разглядывая Майдаша: жилистый, высокий, вечно словно на серую хмурую тучку похожий, у меня он ассоциируется с острым лезвием, таким же тонким и смертельным, как те штучки, которые поблескивают в его косе. Такие как этот дракон могут привлекать всеобщее внимание харизмой, одновременно сокрушающей и опасной, а в другой момент становиться незаметной, безликой тенью. А вот Кло, его пара, походит на горный ручеек, что несет свои кристально чистые воды узенькой, сверкающей полоской меж острых камней, сглаживает их, питает редкие зеленые островки жизни и красоты.

— Совсем не неожиданно, — буркнул Дамрис. — Бабка Ларии — зеленая, а те поголовно целители. Недаром же на их территории сразу четыре сердца древних остались. За счет этого и живут, дерут с нас три шкуры за подпитку. Я уже пожалел, что договорился с тобой, Хашер, доверил тебе яйца своего клана. Ведь как родственник ты должен был охранять их еще надежнее, а ты…

— Все мои драконы поклялись на артефакте истины, что не причастны к этому кошмару. Треть погибших младенцев из моего клана. Треть! Клан неделю в трауре! Наши потери неизмеримы! — с пугающей отчаянной и болезненной яростью прошипел Хашер, сверкая синими глазами на Дамриса. Затем, махнув рукой в нашу сторону, рыкнул: — Я уверен, ты видел вон те метки на сердце древнего — убийца метил кинжалом в девочку и моего сына. Думаю, именно поэтому новорожденная малышка стала проводником Древнего. Ты по-прежнему будешь настаивать, что я причастен к убийству детей? Неужели ты думаешь, что я или мои родные наняли дейтрини? Связались с самыми черными, проклятыми всеми жителями Игаи темными магами из людей? Ради чего? Чтобы убить своего сына? Того, кого ждали больше трехсот лет?

— Я не об этом хотел сказать, — пошел на попятную Дамрис, видимо, своей золотой задницей ощутил, что под ней подгорает.

— А твои? Все ли твои прошли проверку на артефакте истины? — задал совершенно неожиданный вопрос Майдаш, обратив холодный серый взор на золотого. — Насколько я знаю, на твое место метят не только твои наследники, но даже самки… Если меня не подводит память, Микуда из слабенького захудалого рода, но стоило ее внучке войти в род синих и стать парой наследника, как и она метит на твое место. Теряешь хватку? Отвлекаешься на скорлупу и корзинки?

Имя Микуда всколыхнуло что-то в моей памяти, неприятно царапнуло, но, к сожалению, за неделю в нее впихнули столько информации, что все смешалось.

— Я приказал провести проверку! — вскинулся Дамрис, а потом выплюнул желчь и яд на Майдаша: — А ваши? Я слышал, по силе ты превосходишь своего главу и лишь отсутствие у тебя наследника было преградой к смене власти в клане… А как серые избавляются от неугодных — знают все!

Майдаш совершенно незаметно перетек в другое положение — сел по-самурайски, положил ладони на чуть расставленные бедра и, вперив холодный серый взгляд в Дамриса, с расстановкой ответил:

— Поверь, золотой, первое, что я сделал после возвращения от живого сына, — обменялся клятвами с главой. Он кровью расписался в своей непричастности к бойне младенцев, жизнью поклялся, что наши с ним семьи никогда не станут разменной монетой, а наша преданность друг другу больше не подвергнется сомнениям. Одейр — глава моего клана, я — его верная рука. Так будет, пока мы живы!

— Вот, значит, как, — ехидно протянул Дамрис. — Ушлый Одейр воспользовался ситуацией и еще сильнее привязал к себе чужую руку, сковал клятвами. Обезопасил себя и своих наследников.