Детективы обменялись взглядом, и на этот раз ответила Джонс.

— Мы еще не знаем точной причины смерти, мистер Самнер. Но, похоже, он упал и ударился головой о камин. Упал сам или его толкнули, еще неизвестно. К сожалению, место инцидента, тело, было… несколько испорчено его собакой.

Пока она говорила, Мозли изучал мое лицо, вероятно, пытаясь понять реакцию на эту ужасную новость. Затем он кивнул, и меня вывели из комнаты. Мои ноги были так слабы, что я едва мог идти.

* * *

Камера была маленькой, в ней стояла застоявшаяся вонь от пота. Я сидел на скамейке, которую, казалось, сделали специально для того, чтобы как можно быстрее повредить ягодицы, и тупо смотрел на стену, пытаясь собраться с мыслями.

В свое время я загнал воспоминания о той давней истории с Питом, Сандрой и Домиником в самый дальний уголок сознания, но теперь заставил себя вспомнить все подробности, чтобы взглянуть правде в лицо и изгнать кошмары раз и навсегда. Я решил, что необходимо перейти к следующему эпизоду.

Когда правда вышла наружу, Доминик перестал со мной разговаривать, а дядя Пит общался только в случае необходимости. Он хотел, чтобы меня обвинили в вандализме, безответственном причинении вреда и уже не помню, в чем еще, но тетя Сандра умоляла его не преследовать меня, и он уступил ее просьбам. Из-за того, что женщина во втором автомобиле получила травмы, и из-за вмешательства страховых компаний утрясти ситуацию было непросто. Возникли претензии по уплате ущерба, потребовались усилия для внесудебного урегулирования, которое в конечном счете было достигнуто. В конце концов против меня не выдвинули уголовных обвинений, учитывая последствия перенесенной мной травмы.

Но история о том, что произошло — в черно-белом, лишенном подробностей варианте, — очевидно, осталась где-то в полицейских архивах.

Хуже всего было то, что я разрушил отношения с уцелевшей частью своей семьи и чувствовал ужасную вину перед ними. В то же время и сам мой проступок, и тот взрыв страха и сожаления, который за ним последовал, помогли мне. Это был короткий сильный шок, который, как говорят, может радикально изменить состояние психики, и в моем случае это сработало. Я вырвался из кокона фантазий и лжи, в котором провел несколько последних месяцев, и принял скорбную реальность как должное. Наконец доверился тому психологу-консультанту и после этого делал все что мог, чтобы в течение следующих двух лет быть образцовым племянником.

К тому времени, когда уехал из Гастингса и поступил в университет, я чувствовал себя уже другим человеком. Возможно, я повзрослел, но это не значит, что у меня в душе не осталось демонов. Их было больше, чем я готов был признать вслух, и я все еще не мог шагать в ногу с миром. Мне было легче в уединении, чем находиться среди людей. Именно это намеренное одиночество сделало меня столь уязвимым и открытым, и я все еще пребывал в отчаянии, когда Чарли появилась в моей жизни и пообещала сделать меня целым.

Когда я отправился в полицию, чтобы изложить свои подозрения о Чарли и передать героин, мне и в голову не приходили все эти истории из прошлого. Если бы я вспомнил о прежнем столкновении с законом, то дважды бы подумал, стоит или нет идти в полицию, хотя обстоятельства были совершенно разными.

Мои мысли вернулись к настоящему. Где теперь Чарли? Что она делает? Я предполагал, что она сбежит и исчезнет. Но может быть, она убила Гарольда и решила, что теперь ей все сойдет с рук, что полиция обвинит меня, а не ее? Хотя она ведь не знает, что в это время я уже был в полицейском участке и что тем самым она создает мне отменное алиби. Может, Чарли собиралась пойти в мою квартиру и подкинуть что-то из вещей Гарольда, некую поддельную улику? И как она убила старика? Напугала до смерти? Я снова вспомнил о темном духе и порадовался, что не суеверен, оценив иронию ситуации.

Затем постучал в дверь камеры. Через некоторое время подошел полицейский в форме.

— Желаете обслуживание в номерах? — насмешливо спросил он.

— Мне надо поговорить с детективом-констеблем Мозли или детективом-инспектором Джонс.

— Придется подождать, — ответил он. — Наслаждайтесь предоставленным сервисом.

— Но Чарли сбежит. Или подбросит мне что-нибудь в квартиру…

Полицейский хохотнул.

— Я передам ему о вашей озабоченности.

— А как насчет телефонного звонка? Я хочу позвонить сестре. И где адвокат? Вы не можете держать меня здесь просто так.

— Терпение есть истинная добродетель, — ответил он и захлопнул дверь у меня перед носом.

Минут пятнадцать спустя дверь снова открылась. Я встал, ожидая, что сейчас уж мне наконец предоставят возможность позвонить или пообщаться с адвокатом, но ошибся. Полицейский завел в камеру другого задержанного: высокого человека средних лет, лысеющего, но подтянутого. Вероятно, я отчетливо ахнул, увидев его, потому что мужчина с кислым видом покосился на мою физиономию, сел на скамью подальше и закрыл лицо ладонями. Несколько мгновений спустя он распрямился, встал и начал нервно вышагивать по камере, что-то бормоча под нос.