– Места наши тихие.
– словно извиняясь за недостачу, развел рукам исправник.

– Ни одного человека. – пробурчал Митя.

Трое всадников уставились на Митю, будто слышать от него живую человеческую речь было также удивительно, как от его паро-коня.

– А и верно! – с нарочитым оживлением согласился отец. – Сколько едем – никого, как вымерли все!

– Та Господь з вамы, ваше высоко-блаародь! То ж омороченное имение, шо тут людишкам делать?

– Омороченное? – напрягся отец.

«Какой же на этих руинах морок? Обычно руины роскошными кажутся, упыри так доверчивых путников заманивают. А тут –наоборот? Чтоб отпугивать? Зачем отпугивать?»

– Выморочное, Гнат-Гнатыч. – поправил исправник, лучше понимающий своего подчиненного. – Кому тут быть? Как последний хозяин помер, так и стоит в запустении. А имение отличное, ваше высокоблагородие, без малого три тысячи десятин.

– Зовите Аркадием Валерьяновичем, мы ж не в армии. – отмахнулся отец. – Неужели землю даже в аренду не сдавали? Был же здесь какой-то управляющий от казны?

– Благодарю, ваше… Аркадий Валерьянович. А я, значит, Зиновий Федорович, честь имею… - поклонился исправник.
– Вам бы насчет аренды в Екатеринославе, в губернской управе поспрашивать, или в земской.

Занятно. Митя повернулся в седле, оглядывая россыпь пеньков, некогда бывших не иначе как рощей. Может, поля в аренду за деньги никто и не брал, а вот лес бесплатно в отсутствии хозяев свели подчистую. Странно, что вон та роща уцелела.

– Там их и нашли. – урядник указал хлыстом на эту самую уцелевшую рощу.

Отец пустил паро-коня вниз с холма, Митя последовал за ним – дела отцовские ему не интересны, но не со стражниками же дожидаться! Он выбрался из седла, когда отец уже отбрасывал темное полотно, сквозь которое угадывались очертания двух тел.

«Спокойнее… – Митя сглотнул омерзительный клубок тошноты. – Тебе уже приходилось видеть покойников.»

А также беспокойников, вместо пристойного возлежания в гробах бойко гоняющихся за живыми. Но… Лица этих двоих были чудовищны! Жутко раздутые, с обвисшими складками кожи, выпирающими над синюшными полосами на шеях. Но даже страшно исковерканные черты не могли скрыть выражение застывшего на лицах ужаса. И того… что оба эти лица Мите знакомы.

– Да, они. – кивнул отец, набрасывая покров обратно на несчастных.

– Вы что же, их знаете? – в голосе исправника снова звучало подозрение.

– Попутчики наши, в поезде. Инженер-путеец с сыном. Где их вещи?

– Так нету ничего, Аркадий Валерьянович! Я ж потому, прощенья просим, вас и заподозрил: бумаг никаких, а ежели по описанию, так вы с сынком дюже на этих двоих схожие. Если б не паспорт…

– Бумаг никаких.
– повторил отец.

Митя и впрямь не интересовался отцовской службой, но… что ж поделать, если ты умен и враз догадываешься, что сейчас отец подумал о докладе. Том самом, что путеец вез в канцелярию губернатора. Про приписки, недостачи, и даже археологию. Кто-то весьма не хотел, чтоб доклад добрался до места назначения. И навряд из-за археологии.

– Надо послать телеграмму в Управление дороги… выяснить… - задумчиво пробормотал отец.
– На чем они приехали?

– Кто ж знает? – удивился исправник.

– Митя… - отец повернулся. – Ты говорил, в окно видел.

– Одноколка. С кучером. Чемодан и саквояж. – нехотя процедил Митя. После всего случившегося у него не было и малого желания разговаривать с отцом!

– Я отнюдь не следопыт, Зиновий Федорович… - ничуть не усовестившийся отец вернулся к исправнику.
– Но ежели вы смогли найти нас по следам паро-коней, то и следы от коляски жертв тоже должны быть.

– Не могу знать! – пробормотал исправник, растерянно принимаясь осматривать землю.

– Ваше высок-блаародь, дывыться, у меньшого-то – голова пробита! – отгибая край наброшенного на мертвецов покрова, взволнованно заорал урядник. – Хтось мальчишку по башке – тюк! – а потим и вдавыв! – урядник для выразительности стиснул короткие, поросшие рыжим волосом пальцы.

Отец метнул быстрый взгляд на сына… и поморщился.

– На голове – повязка. Не думаете же вы, урядник, что убийца сперва ударил, потом перевязал, а после уж и душить принялся?

– И справди… Якось воно… не тогось! Алеж хтось ему по голове вдарил? – озадачился урядник.

– Я, пожалуй, проедусь. – ни на кого не глядя, Митя полез в седло.

– Оно, конечно, зрелище не для юношества. Только одному ездить, да после такого… - исправник выразительно покосился на тела и обернулся к уряднику. – Гнат-Гнатыч, может, сопроводите…

– Нет! – выпалил Митя. – Я сам. Я далеко не поеду. Так, в окрестностях!

– Эх, панычу… - урядник развел руками, намекая, что он бы с радостью и помог, и сопроводил, но кто ж виноват, что паныч такой злопамятный – пистолет в физию никак простить не может.