— Я выебу тебя только в рот, если объяснишь, в чем прикол ругательства с субботой. — наглым голосом произнес бандюган.

— А? Что? Какая суббота? — даже не понял я, о чем речь и зачем-то открыл глаза.

Впрочем, тут же зажмурил обратно, потому что висел я ровно на уровне его паха, освобожденном от штанов.

— Цитирую. — усмехнулся Смэйдж. — «Да прибудет с вами страх и ужас Субботы». Так в чем смысл? Или это какое-то варварское проклятье?

— Проклятье. — даже с некоторым облегчением выдохнул я.

И посильнее стиснул зубы. Долбоеб! Как можно было забыть о страшилке! Она ж говорила, что даже без магии я смогу ее призвать, если че! Кретин, дебил и придурок! Чуть желание не просрал! Так, закроем чатик, пока случайно текст не отправил, и держимся, пока обитательница иномировой тундры не явится. Хотя нет, молимся, чтобы пришла поскорее!

Потому что, прекратив смеяться и пафосно вещать о том, что проклятья мои без поддержки маной бессильны, Смэйдж так сильно пизданул меня прямым ударом в зубы, что я отчетливо ощутил, как передние резцы отлетели в прямом смысле чуть ли не до глотки вместе с кровью. Если вы скажете, что в таком состоянии легко продолжать сжимать челюсти — попробуйте сами! И, пока я пытался разогнать целый рой звезд, круживших вокруг моей контуженной головы, между моими правыми коренными зубами вставили какие-то железные щипцы и, раздвинув мне челюсти, со щелчком эта мечта стоматолога зафиксировала мой рот в режиме «Добро пожаловать».

— Спасибо, СсиджееееееаааааААААААА! — поблагодарил было помощницу Смэйдж, но прямо в режиме разговора перешел в режим аварийной сирены и попятился спиной назад, глядя куда-то мне за спину.

Все присутствующие тут же перешли в аналогичный режим повышенной тревоги. Перепуганный рев, вой и визг заметавшихся по пещере бандюганов оглушил бы, наверное, даже фаната Металлики, только что побывавшего на концерте любимой группы в первом ряду. Кто-то ломанулся к выходу, кто-то на заднице с выпученными от ужаса глазами пятился к стене. Кто-то уже сидел, опершись спиной о ножку стола с белым лицом и не дышал. Дольше всех мучилась Ссидже. Когда все бандюганы уже передохли от страха, она все еще сидела прямо там, где и упала, когда у нее подкосились ноги, не мигая глядя на источник ужаса и страха и визжа на одной ноте. Постепенно визг перешел в хрип, а затем — просто в беззвучное сипение. Закончив выдыхать воздух, Ссидже так и задохнулась, посинев и опрокинувшись на спину.

— Какой интересный артефакт. — раздался у меня за спиной задумчивый, такой знакомый и такой теперь приятный голос Субботы. Даже мурашки, пробежавшие от не по спине, бегали не в панике, а с радостными воплями и скандировали ее появлению, как толпа подростков скандирует появлению на сцене Моргенштерна.

Я хотел было дернуться и немножко хотя бы повернуться к гостье лицом, но почувствовал ее прикосновение к моей спине, после чего раздался тройной щелчок, после которого веревка, стягивавшая мое тело, ослабила свою хватку, и я грохнулся на пол вместе с одеялом. Выматерившись от очередного удара натерпевшимся побоев ебальником, и выпутался из уже осточертевшего одеяла и повернулся лицом к Субботе.

А бабенка знатно похорошела, знаете ли! Одетая в нарядное темно-серое обтягивающее платье до самого пола с волочащимся позади нее шлейфом и с высоко торчащим высоким воротником из черных перьев, она уже даже почти не сутулилась, как при первой нашей встрече. Глаза так безумно не торчали, хотя и вращались так же, независимо друг от друга. Волосы не грязные сальные, а свежевымытые, как в общем то и вся инопланетная богиня ужаса. И, что самое приметное — платье и волосы были припорошены инеем, не особо даже стремившимся таять в прохладной пещере. Вот сейчас было реально видно, что это не немытая бомжиха, а какая-то высокопоставленная в своем народе личность. И даже несмотря на мой врожденный резист к ее ауре, мурахи все-равно гуляли от жопы до подмышек.

В правой руке Суббота держала перед собой странную штуковину. Плоский овал серебристого цвета, по бокам у которого по обе стороны втягивались внутрь светло-серые не то тросы, не то веревки, толщиной с мой мизинец. По восемь штук с каждой стороны. Присмотревшись, я разглядел его свойства.

«Безмолвие душ»

«Создан Увипинским магистром антимагии Най Мши»

«Блокирует манотоки опутанному устройством существу»

«Блокировка не нарушает жизненно важных процессов, позволяя органам и тканям использовать ману для естественных нужд»

«Питание устройства обеспечивается за счет маны жертвы»

«Режимы: вкл/выкл»

Опять Увипин. Ох уж эти древние. Нет, однозначно, надо их опиздюлить. Ох, надо…

— Держи, думаю, ты заслужил пережитым владеть этим… Этой вещью. — протянула мне Суббота артефакт древних, когда он закончил втягивать веревки и закрыл отверствия серебристыми пластинками, делая гнезда незаметными глазу. — А ты вырос с последней нашей встречи.

— Шпашыбо. — прошепелявил я разбитым ртом, после чего сплюнул выбитые зубы и врубил живучесть на пятьсот тыщ единиц, отращивая новые резцы, на зависть всем зубникам.

— Ты, кстати, тоже гораздо лучше выглядишь, чем тогда. — ответил я, закончив регенерацию улыбки и потер заживший рот.

— Так там и ситуация была другая. — улыбнулась страшилка и без того широкой пастью. — Жарища, помыться негде. Пришлось даже одежду почти всю скинуть, чтобы от жары не умереть.

— Че, как там дела у вас? Все нормально? — начал я подниматься с пола, отряхивая одежду от пыли и следов испуга местного населения, потом вспомнил про обплеваную рожу и включил творящую ульту, растворяя все непотребное с поверхности своего тела.