И все же их отношения были немного странными. При обычных обстоятельствах вряд ли что-нибудь возникло бы между ними. Он вовсе не был тем мужчиной, которого она искала: мягким, искренним, открытым. Не принадлежал он и к тем, кого легко одомашнить, сделать примерным мужем и добропорядочным отцом. И хотя внешне казался надежным и верным, но в глубине его души угадывалось что-то темное, тайное, неуловимое, что испугало бы и оттолкнуло ее еще восемь месяцев назад. Но» обычных обстоятельств» для Эми больше не существовало, изменилась вся ее жизнь, изменилась сама Эми. Теперь она смотрела на Джеда Глейза другими глазами, и его таинственность даже привлекала ее. Вероятно, по крайней мере она так думала, в ней осталась эта глубинная потребность ходить по краю пропасти, быть готовой отразить таящуюся опасность.

Эми остановилась у входа в аэропорт в ожидании Джеда. И вот он показался в дверях самолета. Тонкая темная трость, мрачное, сосредоточенное лицо, странная изломанность движений — что-то здесь не так. Совсем другой человек!

Увидев Эми, Джед замер на трапе, и шумный поток толпящихся пассажиров, устремившись вниз по ступенькам, обтек его, как спешащий весенний ручей обтекает старый, замшелый камень. Джед криво и как-то неловко улыбнулся, приветствуя Эми, и она поспешила ему навстречу. Легко приподнявшись на носки, поцеловала в губы и сама испугалась смелости своего поступка и холодности и деревянности его безжизненных губ. Отступив назад, она изучающе глянула ему в глаза, пытаясь отыскать объяснение происходящему.

— Ну, что будем делать? Судя по твоему виду, мне надо сбегать за инвалидной коляской, — неуклюже пошутила она.

— Не стоит. Я уже довольно взрослый мальчик, чтобы ты возила меня в коляске. Хотя и выгляжу достаточно нелепо. . Голос Джеда звучал несколько грубовато, а ведь он никогда не повышал тона. Видимо, с ним действительно что-то случилось.

— Но если мы и дальше будем так же стоять на трапе, то мне, вероятно, придется нести тебя на руках.

— Извини, — смутился Джед, — просто сегодня был невероятно трудный день.

— Ясное дело. Откуда ты такой хороший? Уж не из зоны ли военных действий?

Они направились к выходу, и она слегка улыбнулась, стараясь загладить грубоватую иронию своих вопросов.

— Так, ерунда, несчастный случай.

— Брось, я вижу, что это не такая уж ерунда. Не обижайся, но выглядишь ты скверно. Может, и впрямь заглянуть сейчас в местный медпункт?

Отобрав у него сумку и подивившись ее тяжести, она стала украдкой наблюдать за ним, пытаясь определить всю серьезность положения.

— Вот уж чего мне меньше всего хотелось бы в настоящий момент, так это оказаться в медпункте. Врачи уже меня осматривали. Не бойся, жить буду.

— Но что же все-таки случилось? И когда? На работе?

— Нет, небольшая автомобильная авария. — Джед досадливо поморщился, неожиданно вспомнив, что все еще держит под мышкой букет желтых роз, и протянул их Эми:

— Это тебе.

— Похоже, они тоже побывали в автокатастрофе, — улыбнулась она. Приятно, что даже в такой трудный для него час он не забыл о ней.

— Просто я спал на них в самолете.

— Где же это ты так неудачно сел за руль? Неужели в Саудовской Аравии? — спросила Эми, открывая дверцу своего авто.

— Где? Ах да… конечно, в Саудовской Аравии. — Джед со стоном опустился на кожаное сиденье и на мгновение, словно от боли, прищурил глаза. — Ты же знаешь этих арабов, они носятся как сумасшедшие.

— Ну ничего, теперь ты в моих руках и никуда от меня не денешься.

— Уже трепещу.

Эми повернула ключ зажигания, газанула, и машина, мягко дернувшись, тронулась с места.

— Раньше надо было бояться, еще до того, как попросил встретить.

— Спасибо, я тебе очень благодарен, — тепло отозвался Джед, — что бы я делал без тебя, ведь я не в состоянии вести: машину.

— Да уж. — Эми изо всех сил старалась не выдать своего волнения, чтобы не беспокоить Джеда. — Травмы серьезные?

— Врачи говорят, что кости не задеты. Хотя временами я сомневаюсь.

— А арабы не привлекут тебя к суду?

— Нет, что ты. Я оплатил гонорар адвоката и небольшую судейскую взятку.

— Да, — вздохнула Эми, — рискованное это дело — быть кочующим по свету инженером. У тех, кто сидит дома, ноги и руки целы.

— Это точно. Ну а как твоя книга? — Джед откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

— Ничего. Дело движется.

— Придумала наконец название? Когда я уезжал, ты, помнится, в шутку называла ее «Безымянным опусом номер четыре».

— Да, придумала, и, по-моему, даже неплохое. Это снизошло как озарение, в тот самый момент, когда я мылась в душе. «Таящийся дьявол». Тебе нравится? Джед удовлетворенно кивнул: