– Правда. Я об этом читала.

– Если подружка – кинозвезда, а семья придерживается крайне левых убеждений, то полагаю, что это возможно, – прорычал Ник. – Поверь мне, ни у кого в моей семье нет либеральных взглядов.

– Вы с Ридом спорили только по поводу Хилари?

– Мы еще говорили о некоторых вещах, – беспечно ответил он.

– О каких?

– О твоих акциях «Каслтон и Лайтфут».

– Ха! Так я и знала! Так и знала!

– А о чем нам еще говорить? Твои акции – причина, по которой я вернулся в лоно семьи, как ты помнишь.

– Это не шутка, Ник.

– А кто смеется?

Она внимательно смотрела на него.

– Полагаю, что твой отец хотел знать, сможешь ли ты заполучить назад мои акции?

– Да. Именно это он и хотел знать.

Она подняла подбородок.

– Ну? Что ты ему сказал?

Ник пожал плечами. Его глаза спокойно смотрели на нее.

– Я сказал ему, что получу акции назад.

Фила почувствовала еще больший холод в ногах.

– Ну конечно, именно это ты и сказал, – прошептала она как будто про себя, направляясь через гостиную обратно в спальню.

Ник последовал за ней.

– Фила?

– Да?

– По поводу того, где мне провести ночь, – Его голос, хоть и несколько резкий, был таким же, как всегда.

– Воспользуйся своим именем и достань себе номер в мотеле.

– Я бы лучше остался здесь.

Она повернулась и обнаружила Ника совсем рядом. Инстинктивно Фила сделала шаг назад. Она спросила себя, как ему удалось подобраться к ней так близко, что она даже не подозревала.

– Почему ты хочешь остаться здесь?

Он потянулся и, нежно взяв ее за лацканы халата, притянул к себе.

– Ты знаешь ответ.

Фила попыталась подавить зарождавшееся в ней волнение.

– Лечь с тобой в постель было бы очень глупым поступком с моей стороны.

– Ты считаешь меня одним из своих врагов.

– А разве не так?

– Нет, Фила. Я не враг.

– Тебе нужны мои акции.

– Это другой вопрос. Акции принадлежат нашим семьям, и рано или поздно я получу их назад. Но это не имеет никакого отношения к нам с тобой. Это не делает меня твоим врагом.

– Как ты можешь так говорить? – Она вглядывалась в его лицо. – Черт возьми, Ник, как ты можешь так говорить?

– Очень просто, ведь это правда. Я могу говорить это громко, или тихо, или еще как-нибудь. – Его большой палец гладил ее по подбородку. – Выбирай.

– Я совершенно не могу тебе доверять, – заметила Фила с отчаянием. Впервые за многие месяцы в ней пробуждалось чувство беспечности и ощущение радости жизни.

– Можешь. Ты можешь доверять мне, Фила. – Его палец двигался по ее нижней губе, нежно отодвигая ее от зубов.

По телу женщины пробежала дрожь.

– Если дело дойдет до крайностей, ты примешь сторону своей семьи.

– Да?

– Ты это уже признал.

– Я сказал, что получу назад акции. Это единственное мое признание. Не стоит усматривать за этим что-либо еще. То, что происходит между нами, не имеет никакого отношения ни к нашим семьям, ни к этим чертовым акциям.

Она подумала, что Ник собирается поцеловать ее, но он этого не сделал. Он просто стоял, держа ее за лацканы халата, и ждал.

Некоторое время Филадельфия боролась с собой, пытаясь сохранить твердость и не сделать последнего шага.

– Ты поцелуешь меня? – тихо спросил Ник. – Я уже давно схожу с ума, пытаясь это себе представить.

Она тоже сходила от этого с ума. Наконец Фила призналась себе в этом, тихо застонала и уступила незнакомому ей порыву страсти. Ее охватило возбуждение, и она резко схватила его за плечи. Еще ни один мужчина не заставлял ее испытывать такие чувства, и она была искренне поражена своей реакцией. Крисси тогда посмеялась над ней, объяснив разочарование Филы в сексе только тем, что ей еще не повстречался подходящий мужчина. Подруга пыталась заставить ее проявить большее усердие в этом вопросе, но Фила отклонила такой подход. Ее удержало от этого не врожденное чувство благоразумия, а давний страх, страх, от которого секс терял для нее свою привлекательность. От того, что произошло с ней когда-то, от одной мысли о забирающемся на нее мужчине ее охватывала паника.

Но сегодня чувство осторожности было каким-то отдаленным и смутным. Она проигнорировала его, чтобы почувствовать жар объятий Ника. Поддавшись порыву, Филадельфия стремительно и неловко дотронулась губами до его губ, ощутив вкус бренди и страсти.

– Да, вот так. Этого я и хотел… – Голос мужчины становился хриплым. Он взял ее лицо в ладони. – Давай. Съешь меня. Со скоростью сто миль в час.

Внутри Филы бушевало пламя. Она дрожала от страсти, испытывая невероятное желание познать эти обуревавшие ее мучительные чувства. Она схватила голову Ника обеими руками и крепко держала ее, вонзая язык между его зубами. Ее пальцы вцепились в его волосы, а нос уткнулся в очки. Когда ее зубы скрипнули на его зубах, Лайтфут мягко усмехнулся.