— Проходи, — обронил он Лилиан, открывая дверь.

Он и сам зашел. Кабинет встретил торжественной тишиной. Здесь, как понял Оллин, все обставлял его отец, которого и отцом-то назвать язык не поворачивается. Тяжелая деревянная мебель стоимостью в целое состояние, темные обои, темный ковер под ногами. Здесь буквально пахло властью… И табаком. Оллину это не нравилось, и кабинет проветривали неоднократно, но от въевшегося за годы запаха так легко не избавишься.

Планшет лежал на столе. Оллин взял его, обернулся к Лилиан.

— Вот. Спасибо.

Девушка подплыла ближе, поставила бокал на стол.

— И тебе спасибо. — Окинула взглядом кабинет и поежилась: — Неуютно тут как-то. Отец твой был весьма тяжелым человеком, мягко говоря. Такое чувство, что он до сих пор здесь.

— Надеюсь, что нет. — Оллин позволил себе улыбнуться. — Надеюсь, что его смерть не была постановочной.

Лилиан провела ладонью по планшету, стряхивая те немногие пылинки, что успели на него осесть. Улыбнулась каким-то своим мыслям.

— Знаешь, а ты хороший. Гораздо лучше Артемиса, причем во всех отношениях.

Оллин даже отшатнуться не успел, когда она совершенно немыслимым, по-змеиному стремительным движением перетекла вплотную к нему и, обвив руками шею, поцеловала.

Надо было ее отшвырнуть, эту змею. Так, чтобы летела через весь кабинет и больше никогда, никогда… не смела к нему не то что прикасаться, даже подходить. От поцелуя этого все внутри скрутилось в тугой, болезненный ком. А еще через секунду на Оллина ледяным водопадом обрушилось отвращение такой силы, что к горлу мгновенно подкатила тошнота. Задыхаясь, он отодвинул от себя Лилиан, заглянул ей в глаза.

— Никогда… Слышишь, никогда так больше не делай.

— Почему? — На ее губах мелькнула горькая усмешка. — Не хочешь за братом объедки подбирать?

У Оллина появилось стойкое ощущение, что его окружают сумасшедшие. При чем здесь Артемис? При чем здесь объедки? У него есть пара, есть женщина, которую он полюбил. Но Лилиан, похоже, этого попросту не понимает. Или не верит, что у них с Айрис все всерьез.

— Нет, не потому, — зло сказал он. — Потому что ты для меня — никто. И вряд ли кем-то станешь.

Он первым вышел из кабинета. Почему-то после поцелуя Лилиан хотелось пойти и хотя бы прополоскать рог. Как будто яда наглотался, в самом деле. И он действительно зашел в туалетную комнату, умылся, почистил зубы. Теперь он чувствовал себя вправе прикасаться к своей лунной бабочке, которую, кстати, уже пора бы найти. Хватит ей развлекать Дармаля, пусть сам думает, чем себя занять…

Он невольно вспомнил о том, что было ночью. Иначе как безумием это сложно было назвать, но… безумием сладким и прекрасным. Ему все время не хватало Айрис, все время было мало. Как странно и страшно — наконец он сделал ее своей, и как будто мир перевернулся. Краски, запахи, ощущения прикосновений — все усилилось в тысячи раз. До Айрис он смотрел на мир сквозь пыльное стекло. Их ночь расколотила это стекло в крошево. А сам он, покрывая тело Айрис поцелуями, тоже почти плакал от невыносимого, острого ощущения счастья, и казалось, что сердце сейчас разорвется от сладкой боли.

Оллин обошел зал и нигде не обнаружил Айрис. Потом вышел на веранду — там ее тоже не оказалось. Куда она пропала? Во рту внезапно сделалось сухо как в пустыне. С трудом скрывая волнение, Оллин подошел к охраннику. Кажется, он был с ним, когда спасали Айрис.

— Я ищу свою невесту, госпожу Ленне.

— Госпожа Ленне просила кое-что вам передать, если спросите о ней.

Мужчина откашлялся, прочищая горло, а у Оллина все внутри опустилось от необъяснимого ужаса. Предчувствие чего-то очень плохого стеснило грудь, мешая дышать. И он автоматически принял в руки коммуникатор, который до этого был у Айрис на запястье.

Поблагодарил кивком и отошел в сторону. Словно в кошмарном сне вдавил кнопку автосообщения. И увидел себя самого, в тот самый момент, когда его поцеловала Лилиан. Всего лишь две секунды ушло у него на то, чтобы ее оттолкнуть, и этого хватило, чтобы гадюка отправила Айрис запись, сделанную на планшет же.

Забыв, как дышать, Оллин смотрел, и смотрел, и смотрел…

А потом, опомнившись, перелистнул сообщения.

«Не ищи меня больше, — побежали буквы, — тебе удалось все-таки меня сломать, Артемис Делайн. Я улетаю на Эрфест. Дармаль объяснил мне, кто я такая и что общего у меня с Поддержкой. Я стану новой высшей Эрфеста, избранной, и введу планету в состав Федерации. Прощай».

Аватар заревел так отчаянно и страшно, что Оллину стоило больших трудов удержаться в облике человека.

Он, все еще не веря, перечитал сообщение. В груди разливался океан боли, пламенеющий, выедающий изнутри, словно кислота.

Айрис — новая богиня планеты?

В голове не укладывалось.

С другой стороны, он ведь знал, что Поддержка ею интересовалась и что Айрис спалила людей на Джейфалисе. Но не догадался о ее новом статусе. Потому что сам знал слишком мало. И теперь она улетела, чтобы стать богиней. А толкнула ее на это отвратительная запись, подстроенная Лилиан.