– Ещё не хватало, – возразил Рагмир Гезария, – вступать в переговоры с ворами!

– Давайте сначала отстоим Форт, – прервал их Лис, – а потом будем решать, как сбыть краденное.

И нечистые, Шрад и Мармер и сам Лис засмеялись.

3

Новая жизнь

Цените дружеские отношения. Старайтесь понять своего партнёра и он поймет вас. Понимание поможет восстановить разрушенное и преодолеть любые препятствия.

Корс вернулся к себе в комнату. У него было несколько часов, чтобы привести себя в порядок и поспать, но он не мог. Он хотел быть с Никто и безостановочно прислушивался к своим мыслям, вдруг Демон зовёт его, а Корс не слышит. Корс хотел, чтобы Никто позвал, – хотел услышать его голос у себя в голове и сразу бежать к нему.

Но он ничего не слышал. Никто не звал. И Корс не мог ничего сделать, даже просто заснуть, хотя очень устал. Напряжение не давало ему расслабиться. Почему его Демон не зовёт?

Корса стала глодать ревность, он стал представлять себе, что Никто вместо того, чтобы позвать его, ласкает и целует сейчас своего князя Арела. Сраного, долбанутого на всю бошку Арела, которого Демон, не понятно за что так любит. Все эти мысли сводили Корса с ума, ему казалось, прошла уже целая вечность, но взглянув на часы, он понял, что мучается не более получаса. Может, Никто позовёт чуть позже?

Но Корс больше не мог ждать. Не выдержав, он решил пойти к ним без приглашения.

Он постучал в дверь.

– Входи, не заперто, – услышал Корс голос Никто.

Он вошёл.

В комнате сильно пахло химией и кровью от оружия и амуниции. Корс с облегчением увидел, что Никто вовсе не лежит с Арелом, а сидит за столом и делает себе укол. Князь Арел сидел на кровати по пояс раздетый, и Верный делал ему инъекцию тоже. Они не трахались, а кололись, и у Корса отлегло от сердца. У себя в комнате Никто, наконец, был без маски, он взглянул на Корса и приподнял шприц:

– Будешь?

– Да, – ответил Корс, сам не веря тому, что говорит это, – я не могу заснуть.

– Сейчас Вер тебе замутит, присядь, – отозвался Никто, он совсем не отреагировал на слова Корса, не удивился. Всё было как-то обыденно, словно ничего не произошло, словно Корс и не был теперь его рабом, и словно Корс всегда так делал, приходил и принимал вместе с ними наркотики.

Корс присел на край кровати и посмотрел на князя, с заклеенной щекой и без кольца в носу, тот выглядел очень достойно. Арел не проявлял к нему никакой агрессии, равнодушно глянул и отвернулся.

– Ты освободил ему язык? – спросил Корс у Никто. Может, Арел молчит, потому что по-прежнему ограничен.

– Да. Сражаться с этим украшением во рту сложно. Я освободил его, – ответил Никто, – я всегда освобождаю Арела чтобы он мог драться.

– Значит, он может говорить?

– Не-а, – покачал головой Никто, – слишком долго носил фиксаторы.

– Что?! И он что, останется теперь немым?

– Нужно время, чтобы язык восстановился.

Корсу, стало даже немного жаль Арела, это металлическое орудие пытки, которое ему пришлось носить во рту, и которое Никто называл «украшением», было действительно жёстким:

– К тому времени, как он восстановиться, мы отобьём Форт, и ты опять «украсишь» его, – сказал он.

– Может быть, – ответил Никто.

Верный подошёл к Корсу и протянул ему наполненный шприц, с кончика иглы стекали капельки восстановителя. Корс взглянул на нечистого с некоторым испугом:

– Я не очень умею вводить препараты в вену, – смутившись, произнёс он.

– А-а-а, благородные чёрные, которые ничего не умеют делать сами, я совсем забыл, – протянул Никто. Он встал из-за стола и, подойдя к кровати, взял у Верного шприц, посмотрел на Корса:

– Сними лучше куртку.

Корс принялся расстёгивать пряжки. Пальцы не слушались его, и он так неловко попытался повесить куртку на спинку стула, что его золотой портсигар выскользнул из внутреннего кармана, громко звякнув об пол, только синие камни блеснули. От удара портсигар раскрылся, он был по-прежнему пуст. Корс не поднял его, сильно закатал рукав своей рубашки вверх. И Никто так просто повернул голову к Верному, глянул на него и кивнул. Верный молча обхватил предплечье Корса чёрным шнуром и сильно затянул. Это действие напугало Корса сильнее, чем шприц в руке Демона. Он непроизвольно отшатнулся от нечистого.