Пока тёзка ходил за машиной, успели в доме и порядок навести. Шерстяных перчаток не снимали, так что отпечатков пальцев не должны найти, паяльник с удлинителем забрали с собой. Следы обыска постарались скрыть. Остались только следа крови и блевотины в подвале, так мало ли кто и зачем там желудок опустошал.

Дальше, проще. Загрузили вповалку пленников на заднее сидение, сами втроём разместились на переднем, благо у Волги диван, а не два сидения впереди. Заехали почти до Серова. Нашли место, где нет канав по обочине дороги, занесли метров на сто, проваливаясь в снегу по пояс, бандитов в лес, и прикрутили качественно к деревьям подальше друг от друга, чтобы не пытались совместными усилиями освободить. Мороз к ночи окреп. Уже градусов под тридцать. Легко уйдут в мир иной. Не мучаясь. Заснут, а проснутся уже в аду на сковороде. Там и согреются.

От воспоминаний-переживаний Пётр отвлёкся только на отчёте директора 12 автобазы. Оказывается, не успеют они несчастные силами спецбригады отремонтировать всё задуманное. Ещё бы недельку.

– Ладно. Дело важное и нужное. Давайте, товарищи пойдём навстречу автопредприятию, правда, с одним условием. Николай Михайлович, – повернулся первый секретарь к Романову, – Организуй проверку использования рабочего времени на автобазе?12. Не предупреждая, отправь проверку. Если люди вместо работы будут курить или "перекуривать", а ещё если попадётся кто пьяным или похмельным, то для первого раза всю автобазу надо оставить без премии, а если что-то подобное окажется и при повторной проверке, то будем решать вопрос здесь по каждому руководителю предприятия конкретно с учётом степени ответственности. Есть возражения? У вас Семён Ильич? – Тишков обвёл взглядом притихших руководителей, остановил его на сразу взмокшем директоре автобазы.

– Давно пора, – первым откликнулся Кабанов.

Следом и остальные загалдели, но в общем шуме было не понятно, одобряют "товарищи" жёсткую проверку или опасаются повторения оной у себя на предприятии.

– Тише товарищи! – повысил голос председатель исполкома, – Далее у нас по плану отчёт директора кирпичного завода.

– Точно, Иван Сидорович, расскажите о ваших успехах после ремонта, – нашёл глазами Пётр директора Кирпичного завода.

– Ну, мы в среднем сейчас на тринадцать процентов перевыполняем план ежедневно. Это позволит не только выполнить, но и перевыполнить план января. Сейчас уже почти в ноль вышли. Ещё дисциплину чуть подтянем, – директор кивнул на сидевшего с поникшей головой автобазовца, – И даже можно будет на двадцать процентов замахнуться.

– Стоп. Мысль мне сейчас одна интересная пришла, – Пётр встал из-за стола и прошёлся по куску кабинета от стола до шкафов встроенных, – Давайте, мы как-то упорядочим перекуры. Что если нам ввести специальные перекуры – чаепития. Скажем, одно с десяти часов до десяти часов пятнадцати минут, а второе с двух часов сорока пяти минут до трёх часов. Мужчины подымят и женщин пообсуждают, а женщины чайку попьют. Зато в остальное время курение запретить. Не понимающих лишать премии. Не всей конечно, а процентов пять для начала, а за повторное уже на десять процентов депримировать. Кроме того всегда ведь должен быть и пряник. Эту недополученную курильщиками премию начислить тому, кто не курит вообще или бросит, пообещав больше не курить во время рабочего дня. И ещё одно предложение, вы, товарищи, проведите в коллективе четыре собрания. Первое среди коммунистов, второе среди комсомольцев, третье – профком. Ну и последнее общее собрание коллектива. Повестка такая. Первый вопрос об обращении трудящихся к руководству города Краснотурьинска о продаже табачных и вино-водочных изделий в магазинах и киосках только с предъявлением паспорта. Продавец должен быть уверен, что покупающий водку, вино, пиво или сигареты достиг возраста 18 лет. Николай Михайлович, – Пётр остановился за спиной Романова, – А вы подготовьте по итогам собраний постановление горисполкома и совета народных депутатов о запрете продавать выше озвученные изделия без предъявления паспорта. За нарушение продавца первый раз депримировать, а за повторное нарушение увольнять без права больше работать в городе на торговых предприятиях. Пусть в дворники идёт.

– Не слишком жёстко, – покрутил головой сам дымивший как паровоз Романов.

– В самый раз. Ещё нужно запретить работникам столовым и буфетов торговать подобными вещами, а ещё лучше запретить продажу табачных изделий и спиртного людям, одетым в рабочие спецовки, – народ опять зашушукался.

– А ведь правильно, – подержал первого секретаря Управляющий БАЗ-Строя – Пётр Евгеньевич Агафонов, – сколько раз прорабы жаловались, что после обеда половина рабочих под мухой.

Опять народ загудел. Животрепещущая тема.

– И последнее предложение у меня есть на эту тему. Называться оно будет "У2-У7". Самолёт здесь ни причём и сталь для резцов тоже. Это время открытие и закрытие вино-водочных магазинов и отделов. У два открывается и у семь закрывается. Чего добьёмся. Во-первых, все обеды заканчиваются уже в два часа, а значит, на обеде сбегать за горячительным не получится. Во-вторых, никто не сможет сбегать за второй бутылкой вечером, которой как всегда не хватает в разгар пьянки. Есть минусы. Начнут бегать к самогонщикам и всяким спекулянтам. Но мы с этими элементами будем бороться. Да и все ведь не побегут, а значит, гораздо меньше людей будет приходить утром с глубокого похмелья. Одним словом, обсуждайте в коллективах и давайте на сегодня закончим. Через неделю жду результатов собраний. Только проведите честно и сами поучаствуйте, чтобы потом не говорили, что люди такого не могли добровольно придумать.

После того как все разошлись Пётр уже было совсем решил навести порядок с четырьмя мешками добычи, как в дверь постучали. Вернулся Кабанов, да не один, а с седым дядькой лет шестидесяти, в толстых роговых очках.

– Доставай, Иван Павлович, – указал рукой на стол директор завода, – Ничего Пётр Миронович, что я тут командую. Это наш Главный Химик – Иван Павлович Прохоров.

Химик поставил на пол туристический рюкзак, который тяжело чем-то брякнул, расстегнул клапан и достал из него кусок белого капрона от фильтра. Расстелив его на столе, Прохоров снова склонился над рюкзаком, и на капрон стали по очереди появляться разноцветные кирпичи-пехотоны. Сначала нарисовался чисто серый, потом белый, третьим лёг на стол серый с красно-коричневым верхом, а последний оказался серый с жёлтым верхом. Чудеса. Красиво.

– Как? – сделал приглашающий жест рукой Кабанов.

– Что можно сказать? Молодцы. Из чего и как сделаны серый и красный понятно, жёлтый – это, скорее всего, молотый шамотный кирпич, а вот как сделан белый кирпич, не знаю, – Пётр взял его в руки и повертел.

– Во, его-то Иван Павлович и придумал. Рассказывай, – директор кивнул Главному Химику завода.

– Ну, сам пехотон из белого цемента марки М-500, а верхняя часть для прочности и большей белизны с добавлением молотого известняка и бракованного глинозёма. Цена получается заметно выше, чем у обычного серого, но ведь тут главное предложить покупателю. Не захотят покупать – не будем выпускать, – радостно сообщил Прохоров.