Сомов задумался, соображая, а не разводят ли его. Да нет, вроде не похоже на обман. Главарь выглядел искренним, разговаривал дружелюбно, оружие расслаблено опустил вниз. Но присоединяться к разбойникам?! Виктор посмотрел на их грубые жестокие лица. Он был совсем не такой как они. А потом он глянул на трупы у своих ног и горько усмехнулся. Или такой же? Он впервые выпустил свою сдерживаемую ненависть на волю и убил несколько человек, но не испытывал никакого раскаяния. Он вообще сейчас не испытывал никаких эмоций, а ощущал лишь смертельную усталость. И вдруг Сомов как-то по-новому увидел этот мир и свое место в нем. Мир Осаны больше не был таким чужим, как казалось ему прежде. Он давно уже был частью Виктора. Надо было лишь самому стать частью этого мира, чтобы обрести с ним гармонию. Давно пора было забыть о земном прошлом и принять этот мир как свой.

– Почему бы и нет? – ответил он главарю и добавил с легкой усмешкой: – Всегда мечтал стать благородным разбойником.

Бандиты весело заржали и общее напряжение сразу спало. Сомов вышел из склепа, не выпуская меча и заставив всех расступиться. Сбросил капюшон, раскинул руки в стороны и поднял черное от крови лицо к небу, ловя широко открытым ртом капли дождя. И как по заказу сверху обрушился настоящий ливень. Виктор стоял под проливным дождем и с наслаждением ощущал, как холодная небесная вода смывает с него кровь. Ему до сих пор не верилось, что все закончилось, и он выбрался из этой кошмарной переделки живым. Чудом выбрался. Не иначе как сам Авр явил ему сегодня свое расположение, подумал Сомов, глядя в громыхающее ночное небо, испещренное зигзагами молний. Подумал и недовольно поморщился. Не хватало еще только впасть в религиозный маразм. Виктор повернулся, сделал пару шагов к склепу за гитарой, и тут у него закружилась голова, да так сильно, что его даже повело в сторону. Он чуть было не упал и это его здорово напугало. Мало было пережить сражение, надо было еще постараться не погибнуть от ран и потери крови. Сомов тяжело опустился на одну из ближайших гробниц и прикинул чем бы перевязать глубокие порезы. Затем отстегнул несколько коротких ремней (так вот для чего их так много носят, понял он вдруг) и затянул их поверх кровоточащих ран, подложив снизу обрывки платка. Почувствовав себя немного лучше и увереннее он глянул на то, чем были заняты остальные.

Разбойники тщательно собирали трофеи и деловито обыскивали тела, разбросанные по всему кладбищу. При каждом ударе грома многие бандиты испуганно приседали и совершали ритуальное движение ладонью ото лба к сердцу. Что с них взять – дикари, слабо усмехнулся Сомов. Но, несмотря на дикость разбойников, они были все-таки живыми людьми, с которыми можно было работать. Их было много и у них имелись зачатки организации с дисциплиной и определенной иерархией. Было от чего оттолкнуться. Это конечно не цирк Сугиса, подумал Виктор, но неужели у него не хватит земных знаний, способностей и воли, чтобы заново подняться с помощью беззаконников? Он посмотрел на огни Маркатана размытые пеленой дождя и недобро прищурился. Хватит. Он больше не будет убегать, и прятаться от опасностей. Он больше не будет подчиняться чужим законам, а придумает свои правила, по которым заставит играть остальных. И он приложит для этого все свои силы, а если потребуется, то станет даже крестным отцом этого города.

– Мы уходим, – сообщил главарь, – Беззаконник, ты остаешься или идешь с нами?

– Обязательно с вами, – твердо сказал Сомов.

И я не просто с вами, подумал он про себя с холодной решимостью, я с вами еще таких дел наворочу, Маркатан вздрогнет!

– Что ж, славно, – искренне обрадовался предводитель бандитов, – Меня зовут Орк. А как твое имя, фартовый?

Виктор начал вспоминать: Майкл Корлеоне, Аль Капоне, Джон Диллинджер, какой огромный оказывается у него выбор.

– Эцио, – ответил он и криво усмехнулся: – Зовите меня Эцио Аудиторе да Фиренце.

– Эцио значит, – произнес главарь и весело блеснул в темноте золотым зубом: – А что ты там, Эцио, говорил насчет кредо убийцы. Что это?

И Сомов ответил не задумываясь:

– Ничто не истинно, все дозволено.

Он вернул меч в ножны за спину, накинул на голову капюшон и вместе с бандитами зашагал в сторону мерцающих огней большого города. Он возвращался. Виктор больше не убегал от своей судьбы. Тяжело раненный, истекая кровью и с трудом передвигая свинцовые ноги, без единого медяка в кармане и в окружении разбойников он упрямо и уверенно шел своей судьбе навстречу.

Я справлюсь со своей судьбой, шептал Вик Сангин, стиснув зубы, и я справлюсь с этим миром. Потому что это мой мир.

– А вот интересно, если вас придут арестовывать? – спросила Маргарита.

– Непременно придут, очаровательная королева, непременно! – отвечал Коровьев, – чует сердце, что придут, не сейчас, конечно, но в свое время обязательно придут.

Мастер и Маргарита. Михаил Булгаков

Ночной город заливал дождь. Не было видно ни луны, ни звезд, ни тусклых огней газовых фонарей, укрывшихся за плотной пеленой дождя. Погасли окна домов, в которых уснули жители города, убаюканные монотонным шелестом дождя и на улицах стало совсем темно и пусто. Даже городская стража, пренебрегая уставом попряталась, спасаясь от непогоды. И только в одном ничем не примечательном домике на окраине Маркатана сквозь маленькие зашторенные окна пробивался еле заметный свет, а внутри мелькали размытые силуэты.

В полутемном помещении было влажно, дымно и тяжело дышалось. Плясали языки пламени и потрескивали дрова в грубо сложенном камине, вокруг которого сушились и грелись разбойники. Их мокрые одежды курились паром и воняли затхлым. Разбойники часто прикладывались к бутылкам, между делом кидали кости и с веселой нервозностью обсуждали недавнее сражение с конкурирующей бандой. В одном из углов, где было намного светлее от канделябра с веером свечей, раненным бандитам оказывал помощь молодой гладко выбритый лекарь, сверкая стеклами магических гогглов. А на лавке отдельно от всех, прислонившись спиной к стене, неподвижно сидел человек, резко выделяясь среди присутствующих красивым интеллигентным лицом, лишенным всяких эмоций и холодными черными глазами. Этим человеком был наш современник и соотечественник Виктор Владимирович Сомов, волею судьбы оказавшийся в чужом и враждебном для него мире, называемом здесь Осаной. Когда-то в прошлом студент Санкт-Петербургского государственного университета, а ныне беглый раб и случайный сообщник городских разбойников. Виктор был серьезно ранен, ждал своей очереди к эскулапу и скептически наблюдал за его действиями. Сомов не очень-то доверял местной медицине и совсем еще молодому явно неопытному лекарю, но другого выбора у него не было. Кровотечение от полученных ран до сих пор не прекратилось, и бывший студент чувствовал, что слабеет с каждой минутой. Когда настал его черед, он разделся до пояса и сел на скамью так, чтобы татуировка раба на его плече не была видна разбойникам. Вряд ли бы статус невольника добавил популярности Виктору в той компании, в которой он оказался.