– Ну что же, сынок, поздравляю, – с грустью сказал папа, – вот ты и стал вором. Теперь тебя обязательно будет искать милиция. Однажды ночью они придут к нам с собакой, наденут на тебя наручники и уведут в тюрьму. Там тебя постригут налысо и посадят в клетку. За кражу ты получишь лет десять. Но можно облегчить наказание. Для этого нужно вернуть патроны дяде Вите. Тогда тебе дадут не десять лет, а половину срока. Всего лишь каких-нибудь лет пять.

А мама погладила сына по голове и ласково сказала:

­– Тебе сейчас семь лет, сынок, выйдешь из тюрьмы, будет двенадцать. Но мы с папой тебя очень любим, и будем ждать.

Черт знает, где его родители выкопали этот тонкий психологический этюд, но надо отдать должное – он оказался действенным. К чужим вещам Виктор никогда в жизни больше не прикасался.

Эти детские земные воспоминания разбередили душу Сомова и окончательно вогнали его в депрессию.

Наступил закат. Воздух, переполненный пьяным запахом полыни, был неспокоен, и иногда раздражался короткими порывами ветра, поднимая пыль. Наверное, приближался дождь. Виктор уже совсем отрешенно смотрел на чернеющие облака, плывущие по фиолетовому небу и на багровый горизонт в том месте, где скрылось солнце. Когда ветер швырял ему в глаза колючую пыль, он непроизвольно щурился, и это было единственное движение, которое выдавало в нем жизнь. Лицо его посерело, а скулы чуть серебрились трехдневной щетиной. Сомов практически не шевелился и пребывал в глубочайшей апатии.

Упали первые капли дождя, и сразу похолодало. Виктор вяло передвинулся вглубь гробницы под крышу и закутался в плащ. Он слушал, как редкий дождь еле слышно шелестит листвой деревьев и почти без звука разбивается о камни гробниц. Небо на мгновение озарила ослепительная вспышка света, и почти следом раздался оглушающий удар грома. Неподалеку кто-то испугано вскрикнул и выругался. Ему ответили смешками несколько грубых мужских голосов.

Сомов сразу весь подобрался, отодвинулся еще дальше вглубь гробницы и нащупал рукоять меча. Вот черт, неужели выследили? Он весь обратился вслух. Послышались приближающиеся шаги, и кто-то совсем рядом воскликнул:

– Смотри-ка, вон там можно укрыться от дождя!

У Виктора похолодело в груди. В проломе показалась фигура человека и замерла, всматриваясь в темноту гробницы. На стражника он был мало похож.

– Опаньки! – радостно воскликнул пришелец, разглядев Сомова, – Эй, Лютый, кажется, я нашел твой кожаный плащ. Только в нем кто-то есть.

Снаружи радостно заржали и в поле зрения появились еще несколько человек. Один из них властно растолкал своих приятелей, протиснулся вперед и изучающе посмотрел на Виктора. Видимо это и был Лютый. Широкоплечий мужчина с тяжелым квадратным подбородком и неприятным наглым взглядом.

– Благородный, – презрительно определил Лютый социальный статус Виктора, – Вот что, благородный, если тебе дорога жизнь, то живо снимай плащ, отдавай вещи, деньги и проваливай отсюда пока я добрый. И торопись, а то мои парни разденут тебя сами, но уже мертвого.

Разбойники Лютого сгрудились около своего предводителя предвкушая веселую потеху. Громыхнуло, и очередная вспышка молнии высветила из темноты злобные и хищно оскалившиеся рожи. В мире Осаны нелепая теория Ламброзо неожиданно нашла свое полное подтверждение, отпечатавшись на зловещих лицах разбойников. Сомову хватило всего лишь одного взгляда на эти небритые рожи, чтобы сделать однозначный вывод – перед ним безжалостные бандиты и убийцы. Черта с два они отпустят меня живым, понял вдруг Виктор. И это осознание неизбежной смерти подняло из глубин его души нечто дикое яростное и почти неконтролируемое. В глазах потемнело, стало трудно дышать и Сомова буквально затрясло от безумной рвущейся наружу энергии. Сдерживая себя, он неторопливо надел оставшуюся перчатку, несколько раз сжал кулак, педантично проверяя, чтобы каждый палец сидел как влитой, и взял в руки меч. Поднял черные сверкающие глаза, глядя на разбойников со жгучей ненавистью и красноречиво выставил перед собой клинок.

Атаман на всякий случай сделал шаг назад и оскорбительно захохотал.

– Ух ты, какой грозный. А ну-ка, парни, порежьте эту благородную свинью на кусочки. Тесак! Мосол!

Ушлый вожак не торопился лично вступать в бой и пропустил вперед своих подручных. В узком склепе с трудом помещались даже двое бойцов, и это было единственным плюсом в той ловушке, в которой оказался Сомов. Минусом было то, что разбойников насчитывалось никак не менее десятка, и перебить их всех даже по очереди было невыполнимой задачей. Во вспышках молний засверкали мечи, и зазвенели удары остро отточенной стали заглушаемые раскатами грома. Тяжело хрипел Сомов, сопели его противники и раздавались крики остальных разбойников подбадривающих своих приятелей. С первых же секунд Виктор почувствовал, что с двумя противниками ему не справиться, не учили его такому бою ни орк, ни гном. Он начал пропускать удары, пока еще не смертельные (пять кожаных жилетов оказались неплохой броней), но уже ясно предвещающие печальный финал. Ну, вот и все. Красиво умираю, мелькнула у него мысль. Подсвеченный молниями и под аккомпанементы грома он исполнял смертельную пляску с клинком и просто старался подороже продать свою жизнь.

Нападающие наседали, но им было тесно, и они мешали друг другу. Сомов решил акцентировать основное внимание на том разбойнике, что сражался ближе и правее и сам стал жаться к правой стене. Теперь второму противнику приходилось атаковать на более дальнее расстояние и с неудобной позиции из-за плеча товарища. Изменение рисунка боя дало результат. Сомов переиграл первого бойца и нанес ему колющий удар в кисть. Разбойник выронил меч, и Виктор сразу же ударил еще раз, целясь уже в грудь. Удар вышел не сильным на излете, но разбойник завопил от боли, схватился за пораженное место и попятился назад. Не давая опомниться оставшемуся в одиночестве другому противнику, Виктор пошел в яростную атаку. Его меч замелькал с удвоенной скоростью и через несколько секунд закончил свое движение в горле разбойника. Бандит вскинул руки, словно пытаясь зажать смертельную рану, но почти сразу же безвольно обмяк, ноги его подкосились, и он упал на землю уже мертвым.

– Следующие, – безумно рассмеялся Виктор и крутанул меч в руке, стряхивая с него капли крови прямо в лица злодеев.

Адреналин буквально бурлил у Сомова в крови. Умереть в бою сейчас казалось не страшным, а даже упоительным. Он словно опьянел от внутреннего избытка гормонов и внешних запахов крови и озона.

– Добровольцы есть? Шаг вперед! – рыкнул он и опять рассмеялся сумасшедшим хохотом.

Лиходеи вопросительно посмотрели друг на друга и стало понятно, что с добровольцами в их рядах возникли проблемы.