— Калиса, скажи пожалуйста, что одним ударом магией ты можешь всё это семейство превратить в наш сочный и очень вкусный обед!

— Нет, ты что! Я не знаю такой магии.

— Какую магию ты тогда знаешь?

— Я знаю только магическую стрелу. Но я ей владею не очень хорошо, и маны она расходует много. Но три стрелы у меня получится выпустить. У тебя есть идея?

Идея? Да, у меня есть идея: тикать с села, пока не поздно. Но уже поздно, потому что это семейство нас заметило и, не останавливаясь, засеменило в нашу сторону.

— А что с лечебной магией у тебя как? — задав родственнице вопрос, узнал, что она сможет вылечить, и себя, и меня, но не так эффективно и быстро, как мама, но всё же может. — Слушай, я согласен с утверждением, что, сколько тактику и стратегию ни думай, на войне, один чёрт, правит балом импровизация. Но! Сделаем с тобой следующее: я побегу на них, стараясь отвести от тебя хотя бы большого, а ты попробуешь магией убить мелких и потом вместе сможем одолеть эту большую ходячую тушку. Ты согласна?

Калиса сразу же ответила одобрительно, и мы стали ожидать начала нашего первого сражения, ибо случай с кобольдами можно в расчёт не брать. Время словно замерло, пока вепри сокращали расстояние. Но когда оно уменьшилось метров до ста, всё семейство остановилось и стало пристально нас рассматривать. Мы в ответ рассматривали их. Они изучали нас, и мы отвечали им тем же.

Справа от меня и чуть поодаль стоит Калиса. Напротив меня находится сарделька-переросток, правее неё два кабана, и по левую сторону один… думаю, у меня получится увести за собой вожака и того, что левее. Сообщив сестре, что ей придётся справляться сразу с двумя противниками, добавил, что я сам первым нападу.

Делаю несколько медленных шагов в сторону вепря и останавливаюсь. Надо брать инициативу, иначе худо будет. Хм, а что, если попробовать связаться с этой тушкой по мысленному каналу?

— Мои предки улыбаются, глядя на меня! — что есть сил я стал напрягать разум, в надежде достучаться до сознаний вепря. — А ваши предки улыбаются вам, имперские свиньи?

Я резко срываюсь с места, направляясь к вожаку кабаньей группы. В тот же момент он издаёт дикий визг, и вся стая бежит в нашу сторону.

Расстояние между мной и огромным вепрем стремительно сокращается. Встречаться в лобовой атаке — самоубийство, поэтому решаю брать хитростью и отскакиваю в сторону. Вовремя! Мимо меня на огромной скорости проносится разъярённый зверь и я понял, что чудом остался цел, когда в нескольких сантиметров от себя услышал тяжёлое дыхание.

Только успел подумать, то с кобольдами было проще, как меня сносит от удара в бок — острая боль на мгновение затуманила разум. Резко поворачиваю голову и вижу мелкого кабана, пытающегося поддеть мой живот своими окровавленными клыками.

— Двое на одного — нечестно!

Быстро отворачиваюсь и пропускаю мимо острые как бритва клыки. Пока боров не сориентировался, я наваливаюсь на него и пытаюсь нанести как можно больше ущерба: вгрызаюсь в плоть, царапаю когтями и бью своим хвостом, пытаясь как можно быстрее с ним расправиться. Замечаю, что вожак разворачивается и готовится броситься в мою сторону.

— Не, я с тобой бодаться не хочу! — отправляю этой твари свою мысль и, оставив валяться на земле корчащегося в агонии кабана, бросаюсь наутёк.

Бегу от вепря и думаю лишь о том, как бы мне с ним справиться. Он сильнее меня. Быстрее. Но я умнее!

Постоянно оборачиваясь назад — он всё ближе и ближе. С ужасом понимаю, что времени на действия почти не остаётся. Немного правее по курсу становится видно огромных размеров дерево.

— Ну-ка, месье сарделька, за мной!

Изменяю направление — он следует за мной по пятам. Расстояние до цели сокращалось с каждой секундой. Несусь сломя голову и буквально в последний момент я успеваю отпрыгнуть в сторону. Но не вепрь: он на огромной скорости врезается в дерево и падает без чувств.

Пользуясь шансом, бросаюсь на него и начинаю кромсать его тело, отрывая от него куски. В какой-то момент кабан приходит в себя, но я не позволяю ему опомниться и вгрызаюсь в глотку. Раздаются булькающие звуки из разорванного горла — он продолжает цепляется за жизнь, хоть для него уже всё кончено. Его трахея разорвана. Своими челюстями, словно тисками, надёжно фиксирую его шею, не позволяя встать. Он ещё какое-то время барахтается, но потом медленно затихает.

У р овень был повышен