Шрифт:
– Стоять! Тихо, тихо…
Подошли Памфил с Каламидом.
Вскоре переговорщики обогнули гору со стороны порта и выехали на дорогу в Тиритаку. Юный безбородый Дионис в хламиде со свежими потеками голубиного помета долго смотрел им вслед невидящими глазами. Пантера у его ног наслаждалась близостью к божеству. Букетик фиалок на постаменте тихо засыхал под полуденным солнцем.
Путь мимо некрополя на западном склоне был короче, но горожане старались там не ездить, чтобы не тревожить покой мертвых. Каменные дома знати сменились тростниковыми мазанками, землянками городской бедноты, загонами для скота…
Наконец шум складов и доков остался позади.
Хармид по случаю миссии облачился в помятый бронзовый панцирь с головой горгоны Медузы на груди и золоченым полумесяцем под шеей. Он надевал его редко – только когда предстояла серьезная схватка, чтобы подчеркнуть офицерскую стать. Не любил возиться с ремнями и застежками. Да и неудобно: приспичит почесаться, а не достанешь. Чаще довольствовался кожаным тораксом. Верный ксифос в медных ножнах слегка похлопывал по бедру.
Товарищи никак не украсились – еще чего, выделываться перед варварами. Кирасы [112] и кнемиды [113] им не полагались. Круглый бронзовый шлем с полями и маленький деревянный щит, обшитый кожей, – вот и вся защита.
112
Кираса – металлический торакс, панцирь.
113
Кнемиды – поножи.
Оба отлично знали: никакой крепкий доспех не поможет, если в степи что-то пойдет не так. Стрелой в упор достанут или дротиком. Маму вспомнить не успеешь! Так и отправились в обычных холщовых линотораксах [114] .
– Дошло до Кизика, что можно всю посевную в строю простоять, – съязвил Каламид.
– Не нашего ума дело, – оборвал товарища Хармид. – Он эсимнет, ему виднее.
Потом решил поддеть:
– А что, вдруг Октамасаду не понравится дань? Как думаешь – на кол нас посадит или скальп срежет?
114
Линоторакс – плотный льняной панцирь.
– Типун тебе на язык! – сплюнул Каламид.
Памфил рассмеялся, подмигнув иларху:
– Скальп вряд ли. Своих вшей, что ли, у него мало?
– Да нет уже никаких вшей! – взъярился Каламид. – Я всех повывел.
– А чего тогда голову чешешь?
– Жарко!
За Южной бухтой показался вал. Предъявив пикету пропуск, переговорщики выехали сквозь ворота на степной простор. Открылась усыпанная красными тюльпанами и сиреневыми ирисами даль.
«Эх! – думал Хармид, глядя на не тронутую плугом равнину. – Вовремя Кизик одумался. Вот где пахать и пахать…»
– Что-то скифов не видно, – заметил Памфил.
– Покажутся, вон – только курганы пройдем, – иларх указал плетью в сторону цепи холмов со срезанными верхушками.
Все греки Пантикапея знали, что под ними скрыты могилы, в которых есть и серебро, и золото, но не совались туда – себе дороже. Сколоты бдительно охраняли покой предков, и любого, кто покажется там с лопатой, сначала волокли за ноги вдоль вала, привязав к коню, потом сажали на кол. Гоплиты слышали крики товарища, но не спускались, чтобы отбить его у вражеского разъезда. Они знали: нарушен закон Совета. За разграбление скифских могил полагается публичная казнь на агоре. Уже было, что, обнаружив раскопанный курган, Октамасад сжигал целые поселения, а жителей угонял в рабство.
На востоке поднялась гряда. И вот там-то, среди валунов, греки разглядели силуэты всадников. Степняки ринулись навстречу – пригнулись, свистят, копья опустили для атаки.
– Стоим! Ждем! – приказал иларх.
Троица замерла. Памфил не выдержал, медленно потянулся к мечу.
– Не тронь, – Хармид нахмурился. – Терпи.
Сколоты окружили, но луки оставили в горитах, поняв, что обычной стычки не предвидится. Одеты в анаксариды [115] , кафтаны, некоторые просто в шкурах. Из-под мягких колпаков по плечам распущены длинные волосы.
115
Анаксариды – кожаные или войлочные штаны ираноязычных народов.
Старшина в костяном пластинчатом панцире и круглом шлеме с нащечниками спросил на ломаном греческом:
– Что надо?
– Дань везем Октамасаду, – спокойно ответил Хармид, похлопав ладонью по переметной суме.
Сколоты начали оживленно переговариваться. Старшина ткнул пальцем в двоих. Один тонкий, сухопарый, с едва отросшей бородкой, на шее связка амулетов, второй – крепкий, коренастый, волосы схвачены поперек лба лентой. Оба молодые.
Сказал грекам:
– Пойдете с ними.
Разъезд поскакал к курганам.
Греки поднялись за конвоирами на гряду, шагом двинулись по плоскому гребню. Тут особо не развернешься – кругом голый камень. Хармид догадался: скифы опасаются, что переговорщики на самом деле разведчики и за ними вот-вот покажется конница. Выжидают. Высматривают.
Ничего, торопиться некуда. Он подумал о том, что придется лезть в самое логово врага, от этой мысли спина неприятно захолодела.
– Ты кто? – обратился к нему сколот с амулетами.
Иларх не сразу понял, что спрашивают имя.