– Потом они помирились?

– Нет. Серго, конечно, видел, как Сталин к нему переменился (особенно после самоубийства Нади). Он, естественно, просек, что Сталин хочет его убить, и, в свою очередь, решил действовать. В 1934 году проходил 17 съезд партии. Его называли съездом победителей. Мы тогда почти с нуля построили промышленности. Создали колхозы. Перевооружили армию. Все были очень довольны. Даже заграницей капиталисты поражались «советскому чуду». Только Сталин с Серго продолжали шипеть друг на друга. Серго прямо во время съезда собрал своих друзей, а их у него было гораздо больше, чем у Сталина. На этом тайном собрании он предложил снять вождя с должности генерального секретаря партии.

– Ого!

– Мотивировал тем, что Сталин хотя очень эффективный менеджер, но очень злой. Когда Сталин узнал об этой агитации, а узнал он незамедлительно, то тут же приказал мне убрать Серго. Это был единственный случай, когда я намеренно тянул с выполнением приказа. Так мне нравился Оржоникидзе. Красавец мужчина! Веселый, умный с большим чувством юмора! Я долго дурил Сталину голову, что якобы Серго принимает противоядия. Убил я его только в 1937 году, когда Сталин совсем замучил меня, и деваться мне было некуда.

– Вы не боитесь так просто рассказывать об убийстве?

– Не боюсь. Срок давности прошел. Потом, честно признаюсь, мне давно хочется исповедаться. Я – православный человек, которому скоро стукнет девяносто пять. Пора подумать о вечном. Однако мой духовник (один архимандрит) – сотрудник Федеральной службы контрразведки. Боюсь, что, если я ему все расскажу, эта информация через пару дней ляжет на стол президента. Мне бы этого очень не хотелось.

– Понимаю вас, но я не священник, чтобы исповедовать.

– У тебя хорошие добрые глаза. Будем считать тебя моим духовником, а мое интервью исповедью. Согласна?

– Хорошо.

– Если же ты отнесешь мои откровения в контору, там тебе никто не поверит. А даже если поверят, сразу замочат, как свидетеля. Врубилась?

Конец ознакомительного фрагмента.