Пелорат вроде бы совсем не нервничал.

– Я не сомневался, дружочек, что Блисс все уладит, но должен сказать, что ты здорово управлялся с нейрохлыстом.

Тревайз пожал плечами. Он был не в настроении обсуждать происходящее.

Пелорат держал в руках свою библиотеку – единственный компакт-диск, на котором хранились все материалы, собранные посредством исследований мифов и легенд, – с ним он и удалился в свою каюту, где находился его небольшой терминал.

Пелорат, похоже, был собой вполне доволен. Тревайз заметил это, но не спросил о причине. Времени для этого будет достаточно и потом, когда он сумеет забыть о собаках.

Когда они с Блисс остались наедине, она довольно робко спросила:

– Ты, наверное, испугался?

– Угу, – громко признался Тревайз. – Кто бы мог подумать, что при виде собаки – собаки! – я так позорно побегу?

– Двадцать тысяч лет без людей – это уже не просто собаки. Эти твари теперь – доминирующие крупные хищники.

– Я понял это, пока сидел на ветке в качестве доминирующей жертвы, – кивнул Тревайз. – Ты была совершенно права насчет нарушения экологического равновесия.

– Оно нарушено, конечно, но только с точки зрения человека. Подумай, ведь собаки отлично делают свое дело. Я не удивлюсь, если Пел окажется прав, предполагая, что экология может самоуправляться и различные ниши будут заполнены эволюционирующими видами тех немногих животных, которых когда-то завезли на эту планету.

– Как ни странно, – заметил Тревайз, – и я об этом подумал.

– Все может быть, но лишь в том случае, если нарушение равновесия не зашло слитком далеко и на его выправление не нужно слишком много времени. Планета может погибнуть окончательно гораздо раньше, чем это случится. – Тревайз хмыкнул. – А почему ты решил вооружиться? – прищуриваясь, спросила Блисс.

– Толку-то от моего оружия. Если бы не твои способности…

– Не только в них дело. Мне необходимо было твое оружие. Короче говоря, одного только гиперпространственного контакта с Геей при таком количестве незнакомых мне типов сознания было мало, и я бы ничего не сумела сделать без твоего нейрохлыста.

– А бластер оказался бесполезен. Я пробовал – бессмысленно.

– С помощью бластера, Тревайз, ты просто уничтожил собаку как факт. Остальные могли удивиться, но не испугались.

– Хуже, – буркнул Тревайз, – они поедали останки. Вышло так, что я сам уговаривал их остаться.

– Да, понимаю. Другое дело – твой нейрохлыст. Он причиняет боль, собака от боли испуганно вопит, это хорошо понимают остальные, которые хотя бы на основании условного рефлекса сами чувствуют испуг. С собаками, уже предрасположенными к испугу, мне было легче справиться: я просто слегка усилила страх в их сознании, и они убежали прочь.

– Да, но ты поняла, что хлыст более действененное оружие в данном случае, а я – нет.

– Потому что я привыкла иметь дело ссознанием, а ты – нет. Именно поэтому я просила тебя дать разряд малой мощности по одной собаке. Я не хотела, чтобы боль была чересчур велика, чтобы пес умер, стало быть, затих. Не нужна была и слабая боль, от которой он только заскулил бы. Нужна была сильная, сконцентрированная в одной точке боль.

– И ты получила ее, Блисс, – кивнул Тревайз. – Сработало, как часы. Я очень тебе благодарен.

– Ты завидуешь, – задумчиво покачала головой Блисс, – тебе кажется, что ты опростоволосился. И все же, повторяю: я не смогла бы ничего сделать без твоего оружия. А вот чего я не могу понять, так это то, почему ты все-таки вооружился, несмотря на мои уверения насчет отсутствия здесь людей, – в этом я до сих пор уверена. Ты что, предвидел, что тут окажутся собаки?

– Нет, что ты. Не сознательно, по крайней мере. И привычки вооружаться до зубов у меня нет. Мне никогда не приходило в голову взять с собой оружие на Компореллоне. Но я не склонен считать, что произошло чудо. Ерунда. Немыслимо, Я думаю, что, как только мы начали говорить о нарушениях в местной экологии, я вдруг на мгновение представил себе, почти неосознанно, животных, ставших опасными в отсутствие человека. Это очень просто понять теперь, задним умом – это что касается предвидения, если оно у меня было. Чепуха.

– Не такая уж чепуха. Я, как и ты, участвовала в разговоре об экологии, но у меня не возникло никакого предвидения. Это твой дар, за который тебя так ценит Гея. И еще я вижу, что это раздражает тебя. Раздражает то, что у тебя есть скрытый дар предвидения. Природу его понять ты не можешь и действуешь решительно, но без явных причин.

– На Терминусе это называется «действовать интуитивно».

– На Гее мы говорим «знать, не думая». Тебе не нравится знать, не думая, не правда ли?

– Верно, это беспокоит меня. Я не люблю действовать под влиянием какого-то необъяснимого порыва. Я чувствую, что за порывом скрывается какая-то причина, но незнание ее заставляет думать, что я не хозяин своего собственного сознания – нечто вроде тихого помешательства.