Шрифт:
– Как тебя зовут?
– Оля.
– Сколько тебе лет?
– Девять!
Были ещё какие-то вопросы, но я запомнила только этот:
– Оля, в тот вечер, папа был пьяный?
Я ответила:
– Да!
Сзади послышался голос матери:
– Олечка, что ты такое говоришь?
Я сжалась. Я была в замешательстве. Я не понимала, что надо всем этим людям. Что они от меня хотят? Что вообще происходит? Что я сказала не так?
Дальше опять воспоминания обрываются. Только помню, что в какой-то солнечный день мы с сестрой остались одни, мать не пришла. Сейчас я понимаю, что родителей посадили, а тогда мне было непонятно, что происходит. Почему не пришла мать? Хотелось реветь от страха, беспомощности, но я не могла себе позволить. Ведь я старшая и отвечаю за младшую сестру.
В детприёмнике
Так мы остались с сестрой одни. Мы сами гуляли, сами ложились спать. Кушать нам иногда приносила соседка тётя Маша. Ммм, какой у неё вкусный супчик. Потом нам сказали, раз в день приходить в школу в столовую. Я помню, что там давали, упаковки печенья.
Потом приехала сестра у папы. Она приехала на учёбу. Немножко пожила у нас и тоже уехала. И мы снова остались одни. Было ли мне страшно? Да! По ночам, когда сестра спала, я выла от страха, отчаяния, тоски по родителям. Как мне тогда хотелось, чтобы меня обняли и сказали, что всё хорошо, я с тобой.
В какой-то день в квартиру зашли незнакомые женщины и сказали, чтобы мы собирались. Сестра стала плакать. А я молча, вытирая слезы, собирала вещи в чемодан. Одна женщина подошла ко мне, наклонилась и сказала:
– Ты Оля?
Я кивнула головой.
– Оля, не плачь! Видишь, младшая сестра смотрит на тебя и тоже плачет.
Я сжала зубы, вытерла слезы. И сказала сестре:
– Тань, не плачь! Всё будет хорошо!
Мы сели в машину. Нас привезли в детский приёмник. Я не знаю, как он правильно называется, но мы его между собой так называли. Везде на окнах решётки. Нас отвели в душевую, сказали мыться. Мы помылись, а затем сестре сказали, чтобы она села на стул. Она села на стул. И тут на моих глазах её волосы с головы стали исчезать. Меня это так потрясло. Я стояла в оцепенении. Вот были волосы и нет волос. Её побрили. А потом сказали садиться мне. Помню, что я кричала:
– Нет! Не хочу! Не надо!
И всё, дальше опять провал.
Поселили в отдельную комнату на карантин. В соседней комнате с нами были старшие девочки. Они нас не обижали. Часто стреляли в окно у парней сигареты. Спускали им нитку, они привязывали сигарету и девчонки поднимали.
Потом нас перевели в общую. Там было много детей и все лысые. Были борзые дети, с которыми приходилось конфликтовать, защищая сестру. Была спальня девочек, спальня мальчиков. Столовая, в которой стоял один огромный стол. Игровая. В детприёмнике был строгий режим, всё по расписанию. Иногда нас выводили погулять по территории. После отбоя, кто разговаривал, отводили в карцер на всю ночь. Главное здесь молчать!
Детский дом
Нас опять куда-то повезли. Приехали. Сестру уводят. Мы ревём. Но нам говорят, что мы увидимся. И я им верю.
Меня дальше везут. Привезли, я реву, хочу к маме. Меня завели в какой-то кабинет, дали яблоко и сказали, что дадут мне позвонить матери. Я успокаиваюсь. Меня куда-то ведут. Привели в какое-то просторное помещение. Вышла пожилая женщина, рядом с ней была собака. Она представилась:
– Я воспитатель Тамара Григорьевна! А это Берта! Пойдём, поешь.
Передо мной поставили тарелку с гречкой и курицей, но мне не хотелось есть. Ко мне подошла девочка чуть младше меня.
– Привет! Я Лена!
– Оля!
– Пойдём, покажу тебе всё!
Она мне показала, всё рассказала. Меня привезли в детский дом. Здесь живут дети, которых бросили или у которых родители пьют. У кого-то совсем нет родителей. Сейчас здесь мало детей, потому что почти все в лагере. Но скоро они приедут.
– Ты здесь давно? – спросила я
– Второй год. Моя мама зарезала моего папу. Теперь сидит. Здесь ещё мой брат Кирилл. Он меня защищает.
– А тебе сколько лет?
– Мне восемь, а тебе?
– Девять! – ответила я. Мне стало грустно, и я стала плакать.
– Не плачь, – сказала Лена. – Привыкнешь.
Тут принесли постельное белье. Лена показала мне мою кровать, полку под вещи. Я не умела заправлять одеяло в пододеяльник. Ленка тоже.
– Сейчас, – сказала Ленка, – разберёмся.
Она расстелила пододеяльник на полу. Взяла одеяло и залезла вместе с ним в пододеяльник. Вся там запуталась. Я решила помочь и залезла к ней. Мы хохотали как безумные, порвали пододеяльник, но всё-таки у нас получилось.
Ленка повела меня по детскому дому. И тут я увидела ту женщину, которая обещала мне, что даст позвонить. Я подошла к ней:
– Вы сказали, что я могу позвонить маме.
На что, она сказала, что у мамы нет телефона и ей некуда звонить. Я заплакала от обиды. Ленка схватила меня под руку и потащила на улицу.
Ночью я лежала и плакала. Я загадала желание, чтобы утром меня забрали родители. Это желание я загадывала потом многие года.
Детдомовская жизнь