— Нет, — коротко ответил Эд, пристроив гитару и упершись в нее локтями. — Я ничего такого не пил после ранения, так что не отвечаю за свою реакцию.

— Почему? — вскинула бровь Лекс. — Я не про реакцию.

Эдриан отвернулся. Посмотрел на инструмент, провел по струнам пальцами, и они зазвенели в ответ. Он будто раздумывал, стоит ему снова замкнуться, или нет.

— Ну, — тихо проговорил Эд, все еще не глядя на Лекси. — Несколько месяцев у меня в организме постоянно был коктейль из антибиотиков, седативных и обезболивающих. И я просто отвык.

Длинные пальцы левой руки ловко зажали струны, пальцы правой сделали незаметное движение, выпуская легкую мелодию.

— А сейчас нога болит? — спросила Лекс, неотрывно глядя на его кисти рук.

— Постоянно, — он прихлопнул струны, как бы поставив точку на этой теме. — Что тебе сыграть? Я знаю одну медленную мелодию и две быстрые.

Алексис отхлебнула вино из кружки и поморщилась. Как всегда.

— Мне понравилась та, что ты играл в прошлый раз. Она такая…успокаивающая. Почему ты говоришь, что не играешь?

Эд пожал плечами.

— Потому что это не игра. Мне просто нужно было убивать свободное времени.

Он подтянул вверх рукава рубашки в шотландку, открывая четко очерченные запястья, снова обхватил гриф, зажал струны и теперь уже не отвлекаясь стал играть. Алексис откинула голову на спинку дивана и закрыла глаза. Да, именно эту мелодию она слышала в тот вечер, когда вернулась от Диди. Спокойную, затягивающую. Вроде бы простой, повторяющийся мотив, но эта зацикленность затягивала в какую-то воронку. Под такую музыку хотелось тихо мурлыкать себе под нос лежа на чьем-нибудь сильном плече. На секунду пришла мысль развернуться на диване и опереться головой именно о такое плечо, затянутое в шотландскую клетку, но Алексис продолжала оставаться на месте, слушая и уплывая на волнах музыки.

— Здесь еще полагается петь, — нарушил идиллию Эдриан. — Что-то про любовь, я точно не знаю.

— Спой, — попросила Алексис, не открывая глаза.

Музыка прекратилась, Лекс окончательно очнулась. Эд тихо рассмеялся.

— О нет, я не пою.

— Ты и не играешь. Якобы, — она поднесла к губам кружку и снова сделала глоток.

В этот раз вино не показалось таким мерзким.

Эдриан тронул струны, подкрутил колки.

— Гитару мне приятели подарили, — пробормотал он. — После… кхм… больницы. Сказали, что я должен оправдывать свою новую прическу.

Алексис улыбнулась.

— Прическу?

— Да-а… эм… — Эд забросил руку за голову, почесал затылок под пушистым узлом. — Было непростое время. Я перестал обращать внимание на отражение в зеркале и в какой-то момент волосы стали закладываться за уши, — он подергал себя за упавшую на глаза прядь. — Приятели это тоже заметили. Сказали, что мне пора менять профессию и принесли гитару.

— И ты просто взял и начал играть?

— Нет конечно. Она стояла в углу за телевизором несколько месяцев. А потом оказалось, что гитара хорошо помогает отвлечься… Я тогда слезал с обезболивающих и пробил кулаком гипсокартон на стене в спальне.

Алексис внимательно слушала, боясь вдохнуть. Эдриан не смотрел на нее. Он ковырял пальцем изгиб гитары, пружинистая прядь снова упала на лицо, но он даже не смахнул ее привычным жестом. Момент был особенный. Такие моменты случаются редко даже между лучшими друзьями. Но продлилось это недолго. Внезапно Эд повернулся, и уголок его рта приподнялся в улыбке.

— Ну что, сыграть что-то повеселее?

— А давай, — пожала плечами Лекс, протягивая чашку. — Глотнешь?

Эдриан с сомнением посмотрел на ее руку.

— Если только немного.

Взяв чашку, он сначала с интересом в нее заглянул, принюхался и только потом сделал маленький глоток. И тут же скривился.

— Боже! Что это за дрянь?

Алексис ухмыльнулась, забирая чашку и склоняясь над ней.

— Не слушай его, детка, — нарочито громко зашептала она. — Он не хотел тебя обидеть.

— Кошмар, — не без улыбки продолжал возмущаться Эдриан. — Нужно было идти с тобой в магазин и бить тебя по рукам.

— Эй! Это пойло моей молодости! Мы с Диди пьем его уже много лет.

Эдриан снова обхватил гриф, ударил по струнам, создавая бойкий аккорд.

— Я бы не назвал тебя столетней старухой, — резонно заметил он.

Алексис не ответила потому что дальше стала звучать музыка. Динамичная и, пожалуй, танцевальная. Такие мелодии наигрывают барды в барах, а пьяный народ громко хлопает и топает в такт, пробивая пол каблуками.

— Стой! — воскликнула Лекс. — Я ее знаю! Это же про светловолосого ангела!

— Я не знаю текста.

— О, я могу напеть, — она откашлялась, поджидая нужный момент чтобы вступить. — «С ее светлыми волосами и сильными тонкими руками, она ангел „маленькой смерти“ и кодеиновых образов».