Артур обвил одной рукой мою тонкую талию. Он сделал это не слишком крепко, в случае чего, я бы могла легко вырваться. Думаю, что Артур хотел посмотреть, продемонстрирую ли я абсолютную покорность, останусь ли на месте, когда он станет меня шлепать. Артур опустил руку на беззащитную половинку. Опустил с громким шлепком и обжигающим чувством боли... Стыд от того, что Артур порет меня рукой, и пережитые эмоции за последние дни, в том числе из-за откровенных сцен с девушками-служанками, дали себя волю – нервы не выдержали, и я сразу же расплакалась.

– Мм, я и не догадывался, Эрика, что твоя прекрасная попка так чувствительна. О, дорогая, ты приготовила для меня большой подарок, – насмешливо сказал Артур, поглаживая половинку рукой. Ту самую, которую он только что шлепнул. Другая рука по-прежнему была на талии. – Боюсь, что при таком раскладе, у тебя будет много причин расплакаться во время наказания. Я даже не знаю, как ты сможешь все вынести, не сделав ни одной попытки увернуться. Хм, быть может, мне лучше связать тебя, Эрика? Если ты плачешь при первом шлепке, тебе будет трудно оставаться на месте, когда я стану пороть тебя как следует, – предложение Артура меня напугало. Настолько, что я не могла промолчать.

– О, хозяин, пожалуйста, не связывайте меня. Я не буду убегать от вас и не буду проситься, я обещаю, что не буду делать ничего из того, чего вы опасаетесь. Ох. Пожалуйста, не связывайте...

– Тогда, Эрика, ты должна оставаться на месте после следующего шлепка, которым я угощу твою голую задницу. Ты сможешь сделать это, Эрика? – Артур снова гладил меня по попке… Мм, это была так волнительно – я боялась, что упущу момент и дернусь от неожиданного шлепка. Я так боялась, что Артур свяжет меня. Тогда он сможет делать со мной все, что ему захочется. Впрочем, как сейчас.

Было неловко вести этот унизительный разговор. Я лежала обнаженной на коленях у мужчины, который вот-вот отшлепает меня. Я понимала, что Артур постарается сделать все, чтобы я не смогла сдержать обещание, и я просто не знала, как мне быть.

– О, Хозяин. Я боюсь. Мне страшно после того, как я видела это… это… я увидела, как вы хлестали Мари. Это меня так напугало… и моя попка все еще немного саднит после… после того дня… я просто боюсь, что могу… я хочу слушаться, но я слишком чувствительна к таким наказаниям…

– Я уже догадался об этом, Эрика. Тогда, возможно, зная, насколько чувствительна твоя плоть, моя дорогая Эрика, ты позаботишься о том, чтобы я не слишком часто тебя шлепал... Потому что, если мне приходится часто наказывать тебя, я могу думать лишь о том, что ты по природе непослушная девушка. А непослушные девы нуждаются в суровой дисциплине. Подумай об этом, дорогая. А теперь приготовься, Эрика. Не забудь, что ты должна быть на месте, когда я опущу свою ладонь.

– Хорошо, М-Мастер…

Я прикрыла глаза, скрестила лодыжки и еще сильнее сжала руками ножки стула. Я с ужасом ждала, когда яростный шквал ударов посыплется на сжимающуюся попку. Мне было очень страшно и неловко. Я никогда не испытывала подобного стыда. Я лежала в чулках и обуви на коленях у мужчины, как падшая женщина. Я до конца не понимала, почему мой вид так сильно смущал меня. Я чувствовала, что если бы Артур приказал мне полностью раздеться, это было бы проще и понятней для меня, чем остаться перед мужчиной в бесстыдно обтягивающих ноги чулках.

Артур стал учить меня не торопясь. Он шлепал попку очень медленно, при этом не забывал придерживать меня за талию. Так было намного легче терпеть наказание, ведь я знала, что если дернусь, то Артур все-равно удержит меня. Из-за это не было желания противиться, а это значит – меня не накажут сильнее обычного. Артур шлепал половинки поочередно. Он делал это молча. Единственное, что я слышала, кроме шлепков – ровное дыхание хозяина.

Я очень удивилась тому, что Артур меня не отчитывает. Но легче не было – Артур бил редко, но сильно. В ударах прослеживалась определенная регулярность, поэтому я могла подготовиться к следующему шлепку, чтобы выдержать его с достоинством. Боже! Руки Артура были такими тяжелыми, а паузы казались бесконечными. Наказание растягивалась, причиняя мне моральное мучение. О-о-о, я плакала от беспомощности, как маленькая девочка, едва ли получив около двадцати ударов, и я даже не представляла себе, сколько их будет сегодня.