Шрифт:
– Не мсти, Алкали! – вдруг истошно закричала моя жена. Но было поздно. Алкали выбежала из дома. Моя бедная жена замертво упала наземь. Я онемел. А вернувшиеся домой на ощупь дети ослепли.
Акакий. Зазаки. Царевна Русудан
“От нас прежних остаются только призраки”
Нина Лакур “Мы в порядке”.
У него были густые белые волосы до плеч и бирюзовые глаза, которые, когда Акакий входил в раж, превращались в океан. Бушующий, волнительный и неподвластный страстям человеческих и плотских. С первого взгляда невозможно было точно определить, сколько этому мужчине лет. Пятьдесят, пятьдесят пять, максимум шестьдесят. Его фигура и взгляд излучали редкую красоту, спокойствие и достоинство, но не поверхностные, а глубинные, которые трогали не каждого и далеко не сразу.
Что касается характера, то Акакия знали больше как молчуна, чем болтливого человека. Хотя он был больше гулякой, чем затворником. Про таких говорят, у себя на уме. Сам же Акакий считал себя очень самокритичным, при этом довольно жизнелюбивым, но немного замкнутой личностью, иногда суровой и даже сварливой. Супруга же часто называла его коротко и ясно – занудой, что всегда его больно ранило, однако он не показывал виду, просто хмурясь и молча, долго и внимательно глядел на жену.
Когда много лет назад на пороге его дома вдруг появился молодой красивый человек и назвался Зазой, Акакий его не сразу узнал. Заза смотрел в его глаза с таким укором и печалью, что Акакию впервые стало по-настоящему стыдно.
Годы пролетели и Заза сильно изменился. Акакий представил, как выглядела его дочь Русудан. Наверное, такая же красавица, как и сын.
*****
«Как назовем сына?» – спрашивала Эка примерно за месяц до родов.
Акакий гладил большой живот супруги правой рукой и улыбался.
«Заза».
«Почему Заза? У тебя кто-то был в роду с таким именем?» – Эка убрала со лба упрямую челку и уставилась на мужа.
«Я вчера смотрел передачу про Заза. Это иранская народность. Ударение в слове ставится на второй слог. По-другому их зовут Дымли. Живут на востоке Турции, в верховьях рек Тигра и Ефрата. Их часто причисляют к курдам. Но у них свой язык. Знаешь, как называется?»
«Как?»
«Зазаки».
«Мило».
«А какую веру они проповедуют?»
«Кто ислам, точнее алавизм».
«Впервые слышу о такой религии».
«Это религия персидского направления ислама. Некоторые ученые вообще не относят алавизм к исламу, называя ее отдельной религией, смежной христианству и даже язычеству».
«А при чем тут наш сын?»
«Не знаю, запала мне в душу эта программа. Как-то по-особенному диктор говорил. Зазаки…», – Акакий широко улыбнулся и задумался.
«Тем более вчера был день летнего солнцестояния, день по-своему сакральный… Я решил, что раз это мысль пришла мне в голову, то неспроста».
«А дочь как? Тоже на букву З? Может Зозефина?» – Эка рассмеялась.
Акакий как будто не заметил шутки супруги.
«Русудан».
«Русудан?»
«Да. Это самая моя любимая грузинская царица».
«Почему?»
«Потому что она была прекрасной дочерью царицы Тамар и Давида Сослана”.
«Ну и что? Если мне не изменяет память, она была намного слаба, по сравнению со своей знаменитой матерью-правительницей».
«Ты права. Русудан была слишком слаба. Не сумела сохранить свою страну перед монгольским игом. В ее правление фактически закончился золотой век истории Грузии».
«Что такого эта Русудан натворила-то?»
«Она взошла на престол после своего брата Георгия XIV. Того ранили монголы и вскоре вторглись в Грузию и заняли Тбилиси. А царский двор во главе с Русудан переехал в Кутаиси. Самой же Русудан пришлось стать женой монгольского хана, точнее сельджукского принца”.
«Она его полюбила?»
«Не знаю”.
“Интересно, а он был красив?”
“Не важно. Вернее, история об этом умалчивает. Известно лишь, что она родила ему дочь, которую назвала в честь своей матери Тамарой, и которую, в свою очередь, тоже отдала в жены сельджукскому султану, а после его смерти, за визиря Первана, практически правителя султаната. Несмотря на это и множественные перемирия, монголы еще и еще раз нападали, и громили Грузию, пока не заняли всю страну».
«И что в это время делала Русудан?”
«Она была в Кутаиси».
«Страшно представить. Грузинская царица Грузии, разгромленной монголами. И что ей оставалось делать?»
«Что что? Подписать с монголами мир, по которому Грузия была признана вассалом хана и обязалась платить ему дань».
«Капец!»
«Еще какой. Так вот прекратила Грузия свое существование как единое государство».
«И все же не пойму, почему Русудан – твоя любимая царица Грузии”.
«Прелесть Русудан была именно в ее слабости. Она боролась как могла. Но кто-то может меньше, кто-то больше. Если на то пошло, место женщины точно не на троне».