Рикс мелкими шагами посеменила следом, держа наготове свой клинок. Мы шли долго, пробираясь через дебри и буреломы. Прочищая себе путь. Час… два… три…

Через некоторое время девушка взмолилась:

– Прошу тебя, давай остановимся. Я еще никогда не уходила так далеко пешком! Мне нужно отдохнуть немного…

Я удивленно обернулся.

– Так быстро устала? Мы же прошли всего ничего… Ладно, давай отдохнем, если хочешь, – с этими словами я сел на землю, скрестив ноги, глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Антарикса осторожно присела рядом.

– Можно я… можно я сделаю один ритуал?

Я широко распахнул глаза. Что-то внутри меня говорило, что неизвестное – значит опасное.

– Что еще за ритуал?

– Не беспокойся. Ничего плохого я не сделаю. – Рикс прочитала тень опасения в моих глазах. – Так мама всегда делала, чтобы придать мне сил и уверенности.

Она покопалась в своем узелке и извлекла из него костяной, инкрустированный камнями, гребень, вздохнула, посмотрев на него долгим задумчивым взглядом, и медленно приблизила руку к моей голове.

Очень аккуратно, стараясь не причинять боль, девушка стала расчесывать мои спутанные волосы, тихо напевая какие-то заклинания на неизвестном языке.

Не знаю, зачем она это делала, но мне стало так тепло и приятно…

Я готов был поклясться, что этот гребень волшебный, хотя, возможно, любой предмет становится волшебным в руках колдуньи. Пока она причесывала меня, я чувствовал, как мои постоянные тревоги, злость и настороженность отступали. Я уже успел забыть, каково это – ощущать легкость на сердце вместо ненависти.

Я сидел с закрытыми глазами и наслаждался. Неизвестно, хотела ли она этим отвлечь мое внимание или усыпить бдительность, как твердил мне настороженный голос где-то глубоко внутри, но если да – ей это удалось.

Нежной прохладной рукой юная колдунья еще долго разбирала спутанные пряди. Похоже, каким-то седьмым чувством она понимала, что это поможет отвлечься от бед и проблем и возможно поможет также наладить общий язык. Касаясь с максимальной осторожностью, она трепетала от волнения, видимо, боясь разозлить меня ненароком. Уверен, она прекрасно помнила, чем кончилась вчерашняя ночь и вовсе не хотела такой участи для себя.

С каждым ее прикосновением я чувствовал все большее тепло и успокоение.

Не знаю, сколько времени прошло за тем, как она расчесывала мои волосы, но мне это показалось одним мигом. Когда она убрала гребень обратно в узелок, я почувствовал, что мое душевное равновесие впервые за долгие годы восстановлено. И вместе с тем, в душе возникло легкое чувство досады, что ее ритуал кончился так быстро. Меня волновало лишь одно: я не хотел, чтобы вся злость, которую она сняла с меня, осталась с ней. Но не скажешь же ей об этом, да и поймет ли?

С небольшим сожалением я вспомнил, что нужно найти еду. Я-то мог бы и потерпеть после прошедшей ночи, но она – человек, ей нужно питаться нормальной едой, и несколько чаще, нежели мне. Скоро закат, а мы еще не ужинали.

– У тебя случайно нет с собой еды?

– Ой… нет. Я слишком торопилась и не подумала… Старые Боги, какая же я глупая! – я устало потерла виски. Только сейчас я начала осознавать, что за весь день у меня не было и маковой росинки во рту. – Если мы останемся ночевать здесь, тогда я могу попробовать сделать силки на кролика и поискать ягоды…

А ведь помимо этого, нам нужно где-то спать. Куда мы идем… зачем… неважно! Я подумаю об этом завтра. Лишь бы подальше от родного Дома!

Немного побродив по окрестностям, я нашла чудное место для ночлега. Огромное раскидистое дерево, спускавшее свои ветви почти до земли и имевшее очень уютное углубление между корней, вполне подойдет.

В нескольких десятках метров от места нашего будущего ночлега я умудрилась расставить пару вполне приличных силков, как учил меня в детстве отец. После чего я натаскала в яму между корней кучу опавших листьев и на этом успокоилась. Присев рядом с Реем, я хотела было начать расспрашивать его обо всем – о его жизни, о том, как он стал таким, о том, зачем он пришел ко мне. Но, пройдя мысленный путь от нашей первой встречи до сегодняшней ночи, представив, что яма между корней очень узкая, а ночи в нашем крае очень холодные, понимая, что спать нам придется, тесно прижавшись друг к другу, я ужасно смутилась, покраснела и отвернулась.

Яма оказалась на редкость удобной. Хотя мне могло так показаться от усталости и пережитых событий сегодняшнего дня. Желудок сводило от голода до головокружения. Мои силки оказались бесполезными, и мы остались без ужина. В животе немилосердно урчало, но я ни в коем случае не хотела показаться слабой после того, как вообще отважилась на этот побег. Спиной я чувствовала тепло. Это был Рэй, горячий, как печка. Пригревшись, я довольно быстро задремала.

Мне приснился странный сон. Я охотилась на оленя. Но не так, как я охотилась с отцом, на конях, со свитой, рогом и собаками. Я была одна. Я бежала, очень быстро, перепрыгивая корни деревьев и низенькие кусты. Олень! Я его видела! Близко! Я прыгнула на него и впилась зубами в сочное мясо… Стоп! Зубами?