— А-а-ай! — выкрикнула я, скорее от неожиданности, чем от боли. Этот невменяемый сорвал с меня послеоперационный пластырь и помахал им перед моим носом. — Ты… Ты! Козёл!!!

— Животное… Козёл… Ну пока что это хотя бы не лишено логики, Лилечка. — подмигнув мне, он отстранился, выпрямившись на водительском сидении. Поднёс пластырь к своему носу, отчего у меня глаза на лоб полезли, и шумно втянул носом воздух.

Изврат! Твою налево, а! Ну разве может быть в одном человеке столько отклонений, пороков и безумия?!

— Не чувствую… — хмуро пробубнил он, злобно зыркнув на меня. — Ну ты и… молодец. — скрежетнув зубами, он вновь щёлкает кнопками на торпеде и берётся за руль, скомкав в руке мой пластырь.

Вот это я встряла. Поправляю футболку, рассматривая свои повреждения и неверяще таращусь на Зверя. Опять на свою грудь. Опять на Зверя.

— А где? Где всё? — остервенело, срываю два оставшихся пластыря. Бросаю их под ноги. Ощупываю грудную клетку и плечи, водя ладонями по гладкой и перепачканной коже. Подсохшие бардовые кляксы единственное, что осталось на моём теле.

— Кстати, у супов нет такой регенерации. Это так, к общему сведению.

Регенерации? Сведению?

Становится нечем дышать. Хватаю ртом воздух, пытаясь унять бешеный стук сердца. Перед глазами стремительно темнеет. Кожа словно льдом покрывается, немеет и покалывает.

Этого не может быть. Я же видела. Я чувствовала. И врач! Был же ещё врач со скорой…

— Кажется, мне плохо… — заплетающимся языком, выдыхаю прежде, чем меня полностью накрывает темнота. Лишь отдалённо я слышу то ли рык, то ли вой какого-то животного поблизости.

Сознание возвращается неожиданно. Вместе с тяжестью и неприятным запахом. Открываю глаза медленно, пытаясь сфокусировать взгляд на светлом помещении. Отчётливым чёрным пятном на мне что-то лежит… Кто-то.

Сглотнув, смотрю на огромную голову, покоящуюся на моей груди, и не решаюсь пошевелиться. Воняет какими-то лекарствами или химикатами, не знаю. Запах слишком въедливый и резкий.

Кошка спит. Ей нет никакого дела до того, что её "лежанка" очнулась и ей нужно чем-то дышать.

Я в больнице. Кажется. Решаюсь заговорить:

— Эй… — голос хриплый и сухой. Горло тут же першит. Убью за стакан воды! — Эй…

Уши дрогнули. Пантера лениво открыла один глаз, наклонив голову вправо, и громко фыркнула. Я вздрогнула от этого звука.

Перебирая задними лапами, кошка лениво сползает с меня на пол и садится, сонно приоткрывая и второй глаз.

Ну хотя бы так.

Вздохнув, пытаюсь приподняться, упираюсь локтями в жёсткий матрас. Но не тут-то было. Мои руки привязаны коричневыми ремнями к металлическому каркасу кровати. Катетеры в венах. Капельницы с обеих сторон, по которым стекает прозрачная жидкость.

Охренеть!!!

— Ну ты и прожорливая! — весело доносится из ниоткуда. — Да здесь я, здесь. — ширма справа приходит в движение, и я вижу довольного Зверя, уплетающего за обе щеки что-то мучное. — Думал, поесть успею…

Молчу. Не очень понимаю, о чём он говорит. Не очень понимаю, что я здесь делаю. Просто не очень понимаю.

Смотрю на мужчину во все глаза, подмечая удобную кушетку позади него. Какой-то бумажный пакет, стоящий с краю и ворох одноразовых пищевых контейнеров.

— Это я прожорливая? — хрипло спрашиваю я, решившись завязать диалог. Очень похоже на то, что сам, он не собирается мне ничего объяснять. — А эти контейнеры чьи?

— Эти? — с набитым ртом, спрашивает Роман, кивая на оставленные улики. — Эти мои. Ну я о тебе. Все запасы глюкозы всосала. Эйн в восторге.

Глюкозы? Всосала? Эйн?

— Пить хочешь? — я киваю. — А нету. Подожди. — затолкав остаток пончика в рот, весело пробормотал Роман.

Уверенными движениями, со знанием дела и жуя, он перекрыл колёсики на капельницах и улыбнулся, отвязав мои руки.

— Добро пожаловать в новую реальность, Лилечка. Теперь тебе нельзя голодать, сидеть на диетах и перебиваться салатиками, как вы, девушки, любите. Есть будешь за троих. В лучшем случае. Иначе подобные голодные обмороки с последствиями будут вечными спутниками твоей жизни. — он говорил это, усмехаясь, словно чего-то недоговаривал. — В общем, я сам должен был сообразить, что тебе требуется ударная доза калорий. Но вот не сообразил. Наивно решил, что раз твоя вторая ипостась отделена от тебя, то тебе и подпитка не требуется. Её-то я накормил. Странная ты, в общем, Лиля.

Я? Я странная?!

— Хорошо. Учту. — отвечаю я, решив не тратить ни время, ни силы на споры и ненужные вопросы с препирательствами. — Можно мне воды?

— И ещё кое-что… — он кивнул, направившись к ширме с кушеткой. Подхватил бумажный пакет. Как оказалось, с изображением странных белых роз, при ближнем рассмотрении. Весело потряс им в воздухе. — Это тоже тебе. — поставил его на край кровати, и осторожно принялся избавлять мои руки от катетеров, тщательно обрабатывая оставшиеся ранки рядом лежащими ватными дисками и какой-то прозрачной жидкостью.