Тип, её якобы телохранитель, тоже здесь. Сука! Это она! Она покупатель!

Пусть лучше сидит в машине, я за своих не отвечаю.

Больше всех разит от машин. Этот запах сбивает. Я могу лишь догадываться, что суп с наростами на руках и лбу, имеет схожее потоотделение, дополняющее химический смрад.

Слишком уверенно он себя чувствует. Не боится. Не прячется за своими людьми. Смотрит с вызовом. Знает, гнида, о нас. Знает, кто идёт по его душу.

Не стану разбивать чужие ожидания.

С моим прыжком вперёд идут в атаку остальные. Митяй чуть отстаёт, нелепо перебирая короткими задними лапами. Но рычит он впечатляюще. Даже для меня.

Белый волк обходит машину, нападая на скрывшихся за ней стрелкой. Начинается пальба и крики. Луплю без разбора. Суп, не суп уже даже не чувствуется запахов. Они неотличимы. Все слились в один. Ненавистный. Трупный. Запах сотен умерших в пытках иных.

Мне хочется верить, что мы найдём хоть кого-то живого после себя. Иначе всё это бессмысленно. Я знал изначально, что открыто выступить — риск. Не опасно, а именно рискованно. Большинству сорвёт планку от близости отмщения…за себя, за родных, за друзей, знакомых, соклановцев, любовников…

…а костяной бежит. Ты смотри на него.

В прыжке вгрызаюсь в лицо заступающему мне путь. Отвлёкся на хруст черепа сбоку. Всего мгновение. А перед костяным уже чернеет гибкое тело пантеры.

Лялька! Стерва!

Рычит, ненаглядная моя. Щурит бирюзовые глаза и припадает на передние лапы. Заигрывает? Или готовится к прыжку?

Приближаюсь медленно. Её образ туманит рассудок. Краем глаза вижу, что костяного садят в легковой автомобиль, что тут же даёт по глазам. Она ждёт. Насмехается. Считает себя победительницей. Выпрямляется и, вильнув хвостом, бросается в стороны дач.

Ну что ж, девочка моя, вызов принят.

Помешательство удаётся сбросить с трудом. Прихожу в себя, завидев первый ряд еврозаборов.

Ох и стерва же мне досталась!

Рычу, резко меняя направление. Провела, Лялька. Ай, как нехорошо.

Бегу, не жалея лап. В боку колет. Кажется, один из охраны всё-таки попал в меня из ствола.

Конечно, мне это не играет на руку, но на оборот и восстановление времени нет. Я не должен сдохнуть. Не сегодня.

Парковки, дороги, парки и магазины проносятся мимо. Заборы, жилые дома и детские площадки.

Наконец-то впереди показывается особняк Конона. Двор пуст. Они ещё не доехали. Машина всего одна. Значит, охраны минимум. Ляльке же хуже.

На территорию удаётся попасть с третьей попытки. Перепрыгнуть через забор и пролезть под воротами не вышло. Зато вышло перемахнуть соседский, а от него уже перебраться по низкому забору во двор Кононовой.

Так и есть. В доме трое. Один на втором этаже. Двое на первом. Окно открыто справа. Приглашение? Подозрительно, но выбирать не приходится.

Прыжок, Сила притяжения. Секунда и я скольжу лапами и задом по гладкой поверхности кухонной стойки. Звон, грохот, дребезжание кухонной утвари. Не успеваю спрыгнуть на пол, как двое врываются в кухню.

Не медлю. Расправляюсь с обоими, казалось, вечность. Что-то не так. Слишком плотная кожа, слишком жёсткое мясо, слишком горькая кровь, без привычного металлического привкуса.

Позже разберусь. Третий на подходе.

Выбегаю из кухни. Оказываюсь в светлом коридоре. Охраны не видно. Морда, с которой всё ещё стекает кровь, трясётся. Лапы дрожат. Не чувствую никаких запахов, кроме этого отвратительного — горького и кислого одновременно. Крови тех, что остались на полу кухни.

Где, блядь, третий?!

Звуки. Радует, что слух не подводит. Машина за машиной появляются во дворе. Кажется, я слишком долго добирался, раз они тоже успели доехать… Или это я слишком долго расправлялся с двумя?

Старею.

Иду к повороту. Слышатся шаги. Выглядываю из-за угла, всматриваясь в ещё один коридор, переходящий в просторный холл с белым роялем.

А вот и костяной. С Лялькиным телохранителем. Не похоже, чтоб его били или пытали. Идёт свободно. Дом осматривает совсем не как пленник. Скорее как гость. И мужчины рядом с ним не выказывают ни омерзения, ни злости к своему пленному.

А пленному ли?

Лялька, стерва такая!!! Во что ты вляпалась?! На чьей ты стороне?

— Ну что, блохастый, добегался? — позади меня раздаётся стальной голос.

Поворачиваю морду медленно, избегая соблазна слизать мерзкую кровь на пасти. Соблазн не в моих вкусовых предпочтениях. Вовсе нет. Хочется вымыть пасть с хозяйственным мылом. До того мерзкий смрад и вкус.

— И снова здравствуй. — улыбается мужчина, которого я убил две минуты назад. Наводит на меня пистолет, смахнув свободной рукой кровавые потёки с горла.