Поездка в лифте занимает мало времени, к тому же народу тут практически нет, да и выходят они все раньше меня. Немногие же работают на самом высоком этаже в здании. Едва же покидаю кабину, оказываюсь в крепкой хватке высокого мужчины, начинающего тянуть меня вперед по коридору, мимо работников за столами, прямо к моему личному кабинету, который я получила через пару месяцев после начала новой жизни. Это привело к зависти «стареньких» журналистов, занимающих свою должность долгие годы. И их презрение понятно — пришла новенькая девочка и за очень короткий срок заслужила доверие начальства. А ведь я тогда еще только-только университет закончила.

— Ты опоздала, дорогуша, — ммм, милашка Ален Дюмаж, всегда с утра настроение поднимает своими словами. Кидаю взгляд на настенные часы и громко хмыкаю. Всего-то на три чертовых минуты. Меня что за это теперь расстрелять?

— В конференц-зале гильотину построили для моей казни? — кидаю сумочку на стол, отодвигаю в сторону занавески, чтобы через окно проник яркий, солнечный свет, снимаю пиджак и вешаю его в шкафчик. Все это время мужчина молчит и просто удивленно и обескуражено смотрит на меня. Либо не понял шутки, либо посчитал ее неуместной.

— Ой, да брось! — широко улыбаюсь, довольная произведенным эффектом. Ален выглядит очень раздосадованным и явно чем-то недовольным. — Бурная ночь? — плюхаюсь на мягкий диванчик, вытянув вперед ноги. Хоть я и люблю шпильки, все же иногда они меня просто убивают. Особенно вот эти, купленные пару дней назад. Новые и еще не разношенные, а я же по глупости своей в них на работу пошла. Дурочка! Буду теперь с ними мучиться весь день.

— Ох, если бы, — разочарованно вздыхает, всплеснув руками и закатив глаза. Похоже, у него не получилось хорошо отдохнуть вечером. Кто-то ему все испортил. — Селеста не пришла, а Люк просто меня кинул, сославшись на какое-то неотложное дело. Наверняка с кем-то другим трахаться поспешил.

Ален Дюмаж является настоящим бисексуалом, предпочитая развлекаться и с женщинами, и с мужчинами по отдельности или же одновременно.

Нередко же рассказывал про свои знаменитые оргии, которые я даже слушать не хотела, но он продолжал меня мучить, веселясь даже от моих матов в его сторону. Этот очень привлекательный мужчина мог свести с ума любого в радиусе нескольких миль. Высокий, спортивного телосложения шатен с серьгой в правом ухе в течение десяти секунд привлекал внимание всех собравшихся в комнате. Порой казалось, что даже гетеросексуалы на него заглядывались, истекая при этом слюнями. Особенно всем нравился блеск его красивых глаз какого-то неестественного голубого цвета, а уж улыбка на пухлых губах способна избавлять дам от мокрых трусиков, а мужиков поглаживать вставшие члены. Его не портила ни двухдневная щетина, ни слегка нахмуренные брови на идеальном, даже немного миловидном лице. Возможно, у нас бы с ним что-то и получилось, но мы всегда оставались друзьями, не переходя запретную грань.

— Лучше бы ты со мной поехал, а не сидел в том баре в гордом одиночестве, — наклоняюсь, чтобы потереть затекшую ногу, но резко останавливаюсь, когда Ален вдруг опускается на колени и делает это за меня. Вот такие его порывы и нравятся очень, но приводят в своеобразный ступор. Не каждый мужчина станет перед женщиной так унижаться, как сами они любят говорить. Это же для многих ниже собственного достоинства.

— И чем бы мы занимались? — снимает с моей ноги шпильки и растирает ее. Аж глаза закатываю от удовольствия, губы прикусываю и откидываюсь на спинку диванчика. Мммм, от такого массажа можно оргазм в сию же минуту получить. Кончить от мягких пальцев своего друга. Но как жаль, что он не в моем вкусе, иначе бы уже давно с ним сексом занялась прямо на рабочем столе в кабинете. — Только не вздумай течь от этого, — слегка сжимает пальцы, от чего чуть съезжаю вниз по коже мебели. — Видана!

— Тогда прекрати, Ален, — пытаюсь ногу отдернуть, но он не дает мне этого сделать. Больше не гладит, но и не отпускает. — И как это понимать? — удивленно приподнимаю вверх бровь и, похоже, очень сильно глаза округляю, так как француз показывает язык, после чего надевает на меня туфлю и встает во весь свой рост, возвышаясь надо мной.

— Хотел немного расслабить тебя перед встречей с Нинет, — коварно усмехается и помогает подняться на ноги с помощью протянутой руки. — Она велела к ней прийти, как только ты появишься, дорогуша.

— Ну, ты и жук, Дюмаж, — бью его ладошкой в грудь в приторном гневе. Он ахает как будто от боли и смотрит грустными-прегрустными глазами. Ох, и артист он недоделанный, прямо телевидение без него пропадает. — Не мог раньше сказать, что начальство меня вызывает? Дурак! — кричу ему через плечо, выходя в коридор и держа путь к главному кабинету в редакции.

Тут я не цокаю каблуками, но все равно привлекаю внимание всех сотрудников, мимо которых прохожу. Они словно зверьки любопытные высовывают головы со своих рабочих мест, чтобы поглазеть на Видану Зотову, идущую к начальнице, так сказать, на ковер. Ведь многие из этих людишек будут рады моему падению, ссоре с Нинет, рядом с которой я никогда не показываю своей слабости и покорности.

Могу порой сказать то, что на ум пришло в данный момент, не особо заботясь о последствиях, так как главный редактор иногда проявляет ко мне снисхождение, а всех остальных отчитывает за самую маленькую ошибку. Их провинность стоит им работы в одной из успешных редакций журнала в городе. Не ценят они полученную возможность получить престижное место, а просто завидуют более успешным людям. К примеру, мне.

— Вам больше нечем заняться, как за мной следить, да? — громко произношу фразу надменным голосом, чтобы сбить с них спесь, после чего открываю дверь в кабинет начальницы и, не спросив разрешения, захожу внутрь. — Доброе утро, мадам Колдер, — бесцеремонно присаживаюсь на стул, стоящий около ее стола, и мило ей улыбаюсь.