Потом что-то происходит.

Мы на дороге. Ветер развивает мои волосы, вытягивая их позади меня. Байк урчит подо мной. И я поднимаю голову со спины незнакомца и вдыхаю свежий ночной воздух, заполняя свои лёгкие. Я чувствую, как он щекочет мою кожу. Я чувствую его кожаную куртку под своими пальцами. Я чувствую… свободу.

Так. Невероятно. Свободно.

Я не знаю, как долго мы едем. Это не так долго, или, может быть, просто кажется, что это не так, из-за спешки, проходящей сквозь моё тело. Но, в конце концов, мы остановились на пляже. Темно, только уличные фонари светят над изношенной дорожкой, идущей вдоль мягкого песка. Я слышу, как волны обрушиваются на берег, как только байк останавливается.

И когда большой мужчина впереди меня движется, я двигаюсь вместе с ним.

Вот дерьмо.

Какого черта я делаю?

Он собирается изнасиловать меня? Убить меня? Снимет меня и устроит большую сцену? Чем, черт возьми, я думала, садясь на байк к совершенно незнакомому человеку и уезжая в ночь? Я сошла с ума.

– Успокойся, милая, – бормочет он, отцепляя мои пальцы от его куртки и перекидывая ногу через мотоцикл, отходя от него. – Я здесь не для того, чтобы сделать какое-нибудь ужасное дерьмо, о котором ты сейчас думаешь.

Я смотрю на него взглядом из-под ресниц, на огромного байкера, уставившегося на меня. Он на самом деле крупнее вблизи. Боже. Такой большой. Такой прекрасный. От его лица перехватывает дыхание – это самое красивое, самое опасное лицо, которое я когда-либо встречала у мужчин. Оно заставляет моё сердце делать забавные вещи, а мой живот сжимается так, как я никогда раньше не чувствовала. Не говоря уже о покалывании между ног.

– Почему ты помог мне там? – говорю я тихо. – И почему ты следил за мной?

– Я помог тебе, потому что это был я или та группа пьяных сук с телефонами. Уверен, ты не хочешь, чтобы твоё лицо было в интернете завтра утром. Не говоря уже о том, что в тебе не более пяти футов. Они бы снесли тебя, не прилагая никаких усилий.

Он делает правильное замечание.

– А что же насчёт части преследовать меня?

– Ты сказала мне своё имя у фонтана. Мне было любопытно.

Я моргаю.

– Вот и всё?

– Вот и всё, дорогая. А теперь убирайся с мотоцикла.

Я делаю, как он велит, слезаю с байка и потираю руки. Это здорово, когда ветер дует с океана. Маверик кивает головой в сторону лавочки, расположенной под одним из уличных фонарей.

– Ты хочешь присесть?

Я изучаю его. Объяснения Маверика были таким простыми. Так прямо в точку. Это либо означает, что он сказал мне то, что я хотела услышать, чтобы заманить меня в какую-то ловушку, либо он говорит мне правду. Что-то в том, как его взгляд удерживает мой, без колебаний сообщает мне, что он говорит правду. В конце концов, он мог бы просто перебросить меня через плечо и забрать меня куда угодно, и я не смогла бы с ним бороться.

Итак, я иду к скамейке в парке и опускаю на нее свою задницу, чуть поворачиваясь лицом к таинственному незнакомцу. Он располагает большие накачанные руки на своих выцветших джинсах и смотрит прямо перед собой.

– Хочешь поведать мне, почему ты гуляла по округе так поздно ночью наедине с собой? Разве у такой девушки как ты не должен быть телохранитель?

Такой девушки, как я. Я ощетиниваюсь на это, но ничего не произношу. Потому что я знаю, он не имел в виду того, как это прозвучало. Они этого не делают. Это просто обычное наблюдение, и я не имею права на него злиться.

– Конечно, да. Но я все еще человек, знаешь ли? Я не должна жить каждую секунду своей жизни, опасаясь преследования.

Это немного резче, чем мне хотелось бы, и я сразу чувствую себя плохо из-за этого. Он только задал вопрос.

Он смотрит на меня и поднимает брови.

– Успокойся, дорогая. Я не говорил этого.

– Извини, – шепчу я, глядя вниз на свои руки. – Это сложно, ты знаешь? Не иметь возможности жить. Я забываю, что значит просто выйти за мою парадную дверь и пойти в магазин или пройтись по улице, не будучи замеченной. Мне трудно найти время для уединения. Сейчас, могу тебя заверить, мой менеджер сходит с ума. Вероятно, у неё есть собаки-ищейки, выслеживающие меня.

Он посмеивается, низко и сексуально, и я чувствую это прямо своим естеством. Я скрещиваю ноги, краснея.

– Я могу представить, что это было бы не очень весело.

– Нет, – говорю я. – Это не так.

– Почему сегодня вечером? Что заставило тебя рискнуть выйти так поздно на улицу?

Я пожимаю плечами.

– У меня возникли разногласия с моим менеджером. Я хотела чего-то, она не желала давать это мне. Знаю, это звучит своенравно, но я не прошу много. Я делаю так, как мне говорят, пою то, что мне говорят, я отдаю каждый кусочек себя этой жизни. Поэтому, когда я прошу что-то – это важно. Это имеет значение. Похоже, она не видит этого.