– Я должен был бы убить тебя, но не сегодня. Ты – моё предупреждение им. Обязательно передай его им. Если они не перестанут лезть в мои дела, я приду и дам им бой, от которого они никогда не оправятся. Я переверну их грёбаный мир вверх дном. Считай, тебя предупредили.

Дверь открывается, и внезапно моё тело летит по воздуху, как будто я ничего не вешу. Я падаю в грязь, и ещё больше боли, ещё больше громких трещин и больше моих криков наполняют воздух. Я перекатываюсь на бок, кровь повсюду, беззвучные крики вырываются из моего горла, потому что я уже не могу издать ни звука.

Я слышу шаги.

Я слышу своё имя.

– Блять. Скарлетт. Нет

Маверик.

Маверик. 

Помоги мне.

Мне жаль.

– Вызывай грёбаную скорую! – кричу я, падая на колени, разрывая дыры в джинсах, когда поднимаю избитую, истекающую кровью девушку, которую только что выбросили из грузовика на нашу подъездную дорожку.

Так много крови. Все ее тело в крови.

От пяток до макушки.

Все гребаное тело.

Боль разрывает мою грудь, когда я притягиваю её в свои объятия. Здесь слишком много крови. Слишком много крови.

– Вызывай грёбаную скорую! – снова рычу я, зрение затуманивается.

– Одна из них уже в пути.

Голос Мала. 

– Ёбаный Иисус Христос.

Кода. 

– Скарлетт, – говорю я, пытаясь смахнуть окровавленные пряди волос с её лица, но их слишком много.

Она сейчас умрёт.

Нет. 

Блять.

– Скарлетт. Детка. Очнись. Пожалуйста, черт возьми, очнись.

С ее губ срывается самый страшный и преисполненный боли звук, который я, за всю свою жизнь, когда-либо слышал от женщины. Ощущение, что кто-то вырвал моё сердце из груди.

– Детка, очнись. Блять, пожалуйста. Мне очень жаль.

После этого всё происходит очень быстро. Приезжает скорая помощь. Кто-то забирает её у меня. Я стою, оцепенев, весь в её крови. Мал прикоснулся ко мне. А потом мы едем. В больницу, я думаю. Чёртов яркий свет. Люди кричат друг на друга. Кто-то хватает меня за руку, сжимает плечо. Затем я сижу.

Ожидание.

Это моя вина.

Это всё моя грёбаная вина.

Я должен был её выслушать.

Мне не следовало позволять ей уходить.

Она умрёт, потому что я, блять, подвёл её.

Я подвёл её.

Всё болит.

Светильники, они слишком яркие.

Кто-то продолжает звать меня по имени. Трогает моё лицо. Тычет в моё тело.

Мои глаза распахиваются, но я долго ничего не вижу. Только эти ослепительные огни.

Кто-то берёт меня за руку. Хриплый голос зовёт меня по имени.

В комнате раздаётся женский голос.

Где я нахожусь?

Я моргаю. Несколько раз. А может, и больше.

И тут я вижу его. Маверика. Сидит у кровати, смотрит на меня покрасневшими глазами. Его большая рука обвивает мою, и это действительно приятно. Очень, очень приятно.

– Она проснулась. Медсестра.

Меня опять тыкают пальцем. Женщина задаёт мне вопросы. Кто она такая? Чего она хочет?

– Скарлетт, вы в больнице. Вы меня слышите?

Конечно, я тебя слышу. Это звучит так, будто ты кричишь.

Разве я сказала это вслух? 

– Скарлетт?

– Да, – хриплю я.

– Отлично. Ты можешь сосредоточиться на моём пальце?

Я снова моргаю. У меня горят глаза. У меня горло горит. Всё горит.

Я сосредотачиваюсь на её пальце. Он расплывчатый, но я его вижу.

– Хорошо. Вы можете назвать мне своё полное имя?

Я говорю ей.

– А дата вашего рождения?

Я говорю ей.

– Я схожу за доктором. Мы скоро вернёмся.

Кто-то подносит чашку к моему рту. Я делаю глоток. Вода. Жжение в горле ослабевает. Есть и другие голоса. Новые вопросы. Врач. Он рассказывает мне, что произошло. Переломанные ребра. Швы. Внутреннее кровотечение. Слишком много для меня, чтобы понять.

Трейтон.

Это всё, что я знаю.

Я поворачиваю голову в сторону и сосредотачиваюсь на Маверике. Он пристально смотрит на меня. Сломленное выражение лица. Зелёные глаза полны боли. Доктор заканчивает:

– Мы скоро вернёмся и проведаем её.