– Ты что-нибудь слышала о нём? – спрашивает Мал грубым и скрипучим голосом. Ушёл тот дружелюбный человек, который мне нравится.

– Нет, – шепчу я. – Я испугалась. Я собирался дождаться возвращения домой, и прийти к тебе, рассказать обо всём этом. Теперь я понимаю, почему это было бы плохой идеей.

– Прибереги свою вечеринку жалости для того, кому не всё равно, – огрызается Маверик.

Он в ярости.

Его глаза холодны, но в основном они разбиты. Я причинила ему боль. После всего, через что ему пришлось пройти, после всего, что он пережил. Я сделала ему больно.

Он думает, что всё, что мы делили, было ложью.

Он ошибается.

Проклятье.

Так неправильно. 

Мал поворачивается к Маверику.

– Возьми её, мы отвезём её обратно в клуб. Запри ее, пока мы не найдём Трейтона. Если он не забрал наркотики обратно, значит, они у кого-то другого, и он придёт за ней.

– Мы должны, блять, позволить ему, – говорит Маверик холодным голосом, и моё сердце взрывается. Боль, не похожая ни на что, что я когда-либо чувствовала, проходит через моё тело.

Больно, как в аду.

Жесткое разочарование.

Чистейшее Грубое. Разочарование.

– Эмоции в сторону. Она нам нужна. Единственная связь с этим ублюдком. Давай двигаться. Сейчас.

Маверик, не задавая вопросов, подходит ко мне, хватает за руку и вытаскивает наружу.

– Стой! – плачу я. 

Я пытаюсь отпрянуть, но он не останавливается.

У меня нет своей службы безопасности здесь, дома, потому что, как только я не на гастролях, они официально освобождаются от дежурства. Конечно, я могла бы попросить их, но когда Маверик сказал, что байкеры позаботятся об этом, я сказала Сьюзен, чтобы она оставила парней в покое. Я чертовски жалею, что сделала этот выбор сейчас, когда меня тащат по грязи к кучке мужчин, которые думают, что я какая-то лживая сука.

– Маверик, пожалуйста! – плачу я. – Ты делаешь мне больно.

– Закрой свой рот. Не говори больше ни слова. Садись на мотоцикл. Если ты будешь спорить, я заставлю тебя сесть на грёбаный байк.

Моя нижняя губа дрожит, но я сажусь на мотоцикл позади него. Я не прикасаюсь к нему, просто очень легко хватаю его сзади за куртку. Он так напряжён. Так разозлён. Ему нужна моя голова, и я не виню его, но моя собственная ярость борется с чувством вины. Ярость, что он не даёт мне объясниться. Ярость, что после всего, что мы с ним пережили, он даже не подумал о том, что, возможно, у меня не было выбора, и я должна была сделать то, что сделала.

Он не даёт мне шанса.

Совсем никакого.

Обратная дорога в клуб не занимает много времени. Как только мы оказываемся на месте, Маверик стаскивает меня с мотоцикла и тащит в огромный дом, который видел лучшие дни. Снаружи все обветшало, старое выцветшее дерево и облупившаяся белая краска. Но внутри – совсем другая история. На самом деле он довольно симпатичный, с тёмными кафельными полами и серыми стенами. Здесь есть бар, гостиная, несколько спален, кухня и огромная открытая зона, полная стульев и диванов.

Маверик тащит меня по коридору в спальню, распахивает её, входит внутрь, толкает меня и закрывает за собой дверь.

Он дикий.

Сердитый.

Яростный.

Я сглатываю и делаю шаг назад. Я не знаю, что он собирается делать. Но что бы это ни было. Это нехорошо.

– И как, тебе стало легче? – рычит он.

– Маверик, ты меня пугаешь, – шепчу я, делая шаг назад, когда он делает шаг вперёд.

– Неужели? И как оно? – рявкает он, сжав кулаки.

Я вздрагиваю, и моя нижняя губа дрожит.

– Как что?

– Использовать меня? Подпустить меня? А потом, блять, предать?

– Я не…

– Не ври мне! – он ревёт. – Я так чертовски устал от твоей лжи. Я доверял тебе, чёрт возьми. Я, блять, доверял тебе. Хуже того, я, блять, любил тебя.

Он любил меня?

Он любит меня?

Моё сердце разрывается, и слезы катятся по щекам.

– Маверик, пожалуйста, просто послушай...

– Хватит слушать грязь, которая льётся из твоего рта. Когда мы закончим с Трейтоном, я займусь тобой.

– Просто послушай…

Маверик делает шаг вперёд, протягивая руку и вцепляясь мне в волосы. Он тянет меня вперёд, боль пронзает мою голову. Мужчина притягивает меня к себе, и он твёрд между нами. Тепло растекается у меня между ног, и будь я проклята, если знаю почему. Это самая непредсказуемая ситуация, в которой я когда-либо была, и все же, я так невероятно возбуждена. То, как его прерывистое дыхание щекочет мои губы, заставляет меня хотеть взять его прямо здесь.

Он сильнее дёргает меня за волосы и хриплым голосом говорит: