– Он должен был отправиться на встречу в девять утра, – уточнила она. – Я уверена.

– Нет, черт возьми! Он нас провел и смылся.

– Нет, он не мог оставить меня здесь. Мы всегда работаем вместе.

– Включите мозги, лейтенант. Ваш босс – сам дьявол во плоти, он и вас обманул.

– Не понимаю, – упрямилась Ретанкур.

Другой полицейский – Адамбергу показалось, что это Филипп Огюст, – прервал ее.

– Ничего, – объявил он.

– Ничего, – подтвердил третий коп – это был бесцветный голос Портленса.

– Не волнуйся, – ответил первый голос. – Когда мы его поймаем, он нам заплатит. Пошли, нужно обыскать гостиницу.

Извинившись за вторжение, они ушли.

Ровно в одиннадцать Адамберг, одетый в серый костюм, белую рубашку и галстук, спокойно направился к машине брата. Повсюду шныряли полицейские, но он на них даже не смотрел. Без двадцати двенадцать его автобус выехал в Монреаль. Ретанкур посоветовала ему сойти за остановку до конечной. В кармане у комиссара лежали адрес Базиля и записка Ретанкур.

Провожая глазами проплывавшие мимо деревья, он думал, что у него никогда не было убежища надежнее и безопасней белого тела Ретанкур. Оно было куда лучше той расселины в горах, где прятался его двоюродный дедушка. Как она выдержала? Тайна, покрытая мраком. И никакая химия Вуазне не способна это объяснить.

Луисез и Санкартье не знали, что их ждет в кабинете Лалиберте.

– Босс вот-вот взорвется, – шепотом сказала Луисез.

– Ругается, как черт, с самого утра, – с ухмылкой ответил Санкартье.

– Тебя это забавляет?

– Что меня действительно забавляет, Берта, так это то, что Адамберг нас «сделал». Он здорово насолил Лалиберте.

– Рада, что тебе весело, но мы сейчас огребем по полной программе.

– Мы не виноваты, Берта, мы сделали все, что могли. Хочешь, я возьму разговор на себя? Я не боюсь.

Стоя посреди кабинета, Лалиберте отдавал по телефону приказы: разослать фото подозреваемого, перекрыть дороги, установить посты во всех аэропортах.

– Ну? – закричал он, бросив трубку. – Где вы были?

– Мы обыскали весь парк, суперинтендант, – сообщил Санкартье. – Что, если он шел пешком и что-то случилось? Он мог встретить медведя.

Суперинтендант рывком повернулся к сержанту.

– Ты рехнулся, Санкартье! Ты разве не понял, что он сбежал?

– Мы не уверены. Он собирался вернуться. Он человек слова, он прислал нам все, что собрал на судью.

Лалиберте стукнул кулаком по столу.

– Его сказки ничего не стоят! Вот, взгляни. – Он протянул Санкартье листок. – Его убийца умер шестнадцать лет назад! Можешь этим подтереться.

Санкартье не удивился дате смерти судьи.

– Возможно, существует имитатор, – мягко сказал он. – История про вилы была логичной.

– Это седая древность! Он нас поимел, так-то вот.

– Мне не показалось, что он лжет.

– Если так, все обстоит еще хуже. Значит, у него с головой совсем плохо, слетел с катушек.

– Не согласен, сэр.

– Это просто курам на смех, Санкартье. В его истории нет ни слова правды, все вымысел – от и до.

– Но он ведь не придумал эти убийства.

– Сержант, ты уже несколько дней пытаешься усидеть на двух стульях, – сказал Лалиберте, жестом предложив Санкартье сесть. – У меня кончается терпение. Слушай и включи мозги. В тот вечер Адамберг мечтал о «зеленом змие», так? Он столько принял на грудь, что был пьян как свинья. Выйдя из «Шлюза», еле ноги волочил и не мог выговорить ни слова. Бармен именно так и сказал. Правильно?

– Правильно.

– Он был агрессивен. «Если копы подойдут, я тебя проткну». Я тебя проткну, Санкартье, тебе это ничего не напоминает? В смысле орудия преступления?

Санкартье согласился.

– У них с блондинкой была любовь. А она ходила на тропу. Правильно?

– Правильно.

– Может, ока его бросила, а он был ревнив и сорвался. Такое возможно?

– Да, – согласился Санкартье.

– Моя версия: она вешала ему лапшу на уши насчет беременности. Может, хотела заставить жениться. И это плохо кончилось. Он не натыкался на ветку, Санкартье, он дрался с девушкой.

– Мы даже не знаем, встретились они или нет.

– Что ты пытаешься доказать?