Разве я могла отказаться? Конечно же нет. Мне до слёз было жаль бедняжку. Но не спросить я не могла.

— Может быть, лучше позвать лекаря?

— Лекарь ей не поможет, — сказал Эрдан. — Это последствия давней трагедии. Ты верно знаешь о том, как погибла моя семья?

При этих словах Майя ощутимо вздрогнула, и я прижала её сильней. На вопрос Эрдана ответила согласным кивком, и он продолжил:

— Майю извлекли из-под завала на третьи сутки. Тогда с ней всё было гораздо хуже, чем сейчас. Я уверен, со временем, она окончательно поправится и станет прежней. Так что тут у вас произошло? — опомнился он вдруг. — Что ты ей сказала? Приступы не начинаются сами по себе, но их легко спровоцировать.

Эрдан уставился на меня с подозрением и с явным намерением вырвать из меня признание в намеренном причинении вреда его сестре.

— Всё было хорошо, — растерялась я, не готовая к обвинениям, — мы весело проводили время, а потом она вдруг стала, как неживая и я испугалась.

Эрдан ещё несколько мгновений побуравил меня взглядом, но потом решил отложить разбирательства до лучших времён.

— Ладно, потом поговорим, — заявил он, глядя мне в глаза, — пойдём, я отведу вас в комнату Майи. В привычной обстановке она быстрее придёт в себя.

Мне ничего не оставалось, как пойти за ним, таща за собой невменяемую девочку, которая так и не отпустила моей руки.

Комната Майи оказалась большой, но уютной. Кровать застелена белым шерстяным покрывалом, на полу светло-бежевый ковёр, на окнах лёгкие воздушные занавеси. И всё помещение буквально наполнено солнечным светом, нет ни одного затенённого уголка. Не удивительно, что девочка просыпается в такую рань. Невозможно спать, когда по глазам бьют солнечные лучи. Неужели так трудно повесить на окна плотные занавеси? Тогда и сон Майи продлится дольше и сама она станет гораздо спокойнее, потому что будет высыпаться.

Все эти мысли промелькнули на грани сознания, но высказывать их вслух я не стала. У меня имелись дела поважнее. Я подвела девочку к краю кровати и постаралась её уложить поверх покрывала. Она продолжала отчаянно цепляться за мою руку, пришлось устраиваться с ней рядом. И странное дело, присутствие Эрдана нисколько меня не смущало. Наверное за тот час, что Майя посвятила восхвалению брата, он перестал быть для меня незнакомцем. Я даже позволила себе некоторую вольность в разговоре с ним, когда всё же решилась и настоятельно потребовала занавесить окна, а ещё принести нам завтрак на двоих через час-полтора.

Вволю насладившись озадаченным выражением его лица, я уделила всё своё внимание Майе. Эрдан с минуту поколебался, но видимо решил, что я не представляю угрозу для его сестры и только после этого начал действовать.

Спустя несколько минут после его ухода в комнату неслышно проскользнули две девушки и довольно споро завесили окна тяжёлыми портьерами. Приятный полумрак подействовал умиротворяюще. Майя расслабилась и задышала ровнее. Я перебирала пальцами её волосы и напевала колыбельную, которую пела мне мама. А потом и сама не заметила, как уснула. Всё-таки ночь выдалась беспокойная, да и утро оказалось богатым на события.

Проснулась я как от толчка. Долго смотрела в потолок, стараясь вспомнить, где нахожусь. Ощутила рядом чьё-то дыхание и напряглась. А повернув голову влево, сразу успокоилась, увидев рядом тёмную макушку, доверчиво прижавшейся к моему плечу Майи. Её безмятежный вид меня порадовал. Это означало, что во сне девочку не мучили кошмары. И дать бы ей ещё поспать, но голодный желудок очень некстати напомнил о себе.

Сонные глаза девочки удивлённо распахнулись. Кажется, не я одна после пробуждения была озадачена наличием кого-то постороннего в своей кровати. На смену удивлению пришло узнавание, и лицо Майи озарилось радостью.

— Ты не ушла, — прошептала она одними губами.

— Я не могла оставить тебя одну, мы ведь подруги, — сказала я серьёзно. И чтобы пресечь дальнейшие разговоры на эту тему, добавила: — Но я ужасно хочу есть. Просто умираю от голода. Составишь мне компанию?

Радостный кивок был мне ответом. Надо сказать, проснулись мы вовремя. Дверь слегка отворилась и в щель просунулась голова служанки. Увидев, что мы уже не спим, она распахнула дверь во всю ширь и велела кому-то, стоящему за её спиной:

— Заноси.

Высокий нескладный паренёк с трудом протиснулся в дверной проём, неся на вытянутых руках большой серебряный поднос, уставленный чашками, тарелками и пузатым глиняным кувшином с травяным отваром.

Еды тут было как минимум на десятерых. По крайней мере, так показалось вначале. Меню оказалось весьма разнообразным, способным удовлетворить любой, даже самый взыскательный вкус: горячая каша с кусочками фруктов, щедро сдобренная маслом, мясная и сырная нарезки, сдобные ароматные булочки в меду, а ещё ягодный десерт со взбитыми сливками — моё любимое лакомство.