А его будет утешать, жалеть и гладить по голове… Я бы сам от такого не отказался! Может, пусть он меня отлупит? Не, не получится. Не смогу.

Ситуацию спасло мое солнышко. Моя любимая дочка.

— Алекс! — завопила Сонечка и, как она это обычно делает, полетела мне навстречу.

Я расставил руки, поймал ее, подбросил вверх, покружил… Она визжала и радостно хохотала, наполняя мое сердце невыносимым счастьем.

А потом обняла меня за шею, затихнув в моих руках…

— Ты навсегда приехал? — прошептала она мне на ухо.

— Пока нет. Но скоро приеду навсегда.

Не так скоро, как хотелось бы. Но обязательно приеду.

— Братан! — Кирилл, такой же удивленный, как и все остальные, пожал мне руку. — Тебя каким ветром принесло?

— Встречным.

— Ты что, после моего звонка сорвался?

— Типа того.

— Ну, ты, блин даешь… Полторы тысячи километров!

— Для бешеной собаки тысяча верст — не крюк, — выдал я.

— Ты реально бешеный! — то ли удивленно, то ли восхищенно присвистнул Кирилл.

— Алекс не бешеный, Алекс — хороший, — произнесла Соня, все еще не слезшая с моих рук.

— А кто спорит? Конечно хороший. В хорошем смысле слова бешеный.

Мышка в отдалении от нас беседует с Костиком. Наверное, рассказывает ему, кто я такой и почему веду себя как псих. Интересно было бы услышать, как она это преподносит.

Отец моей дочки, на которого я смертельно обижена? Мудак, который сказал, что не хочет серьезных отношений, и этим все испортил? Моя первая любовь и первый мужчина, недостойный такой чести?

Да, наверное, как-то так. Хотя, возможно, без лишнего драматизма.

Светлана

Когда Алекс, с Соней на руках, обернулся ко мне, мое сердце защемило. Дочка выглядела такой счастливой! Прижалась своей щечкой к его щеке, крепко обхватила его за шею. Как будто знает, что это ее папа.

Не знает, конечно, но что-то чувствует.

Она всегда липла к мужчинам. Но так, как Алексу — никогда. Он для нее — просто свет в окошке. С момента его отъезда она чуть ли не каждые пять минут спрашивает меня, когда он снова приедет.

Боже, как они похожи!

У них сейчас совершенно одинаковые, до безумия счастливые, мордочки.

И, оказывается, мне сложно злиться на Алекса, когда он смотрит на меня с Сониным выражением лица…

— Кто это? — вывел меня из задумчивости Костик.

Я отвела его в сторону. Хотела все объяснить. Но не знала, как. Сказать, что Алекс — отец Сони?

Все больше и больше людей узнают мою тайну! А это нехорошо. Я еще не готова открыться всем. Даже Костику.

А что Костик? Он мне никто. Мы просто знакомые, которые провели вечер вместе. Нет, я не готова сейчас откровенничать с ним.

Но что-то сказать надо.

— Это родственник, — выдала я.

— У тебя все родственники такие буйные? — задал он вполне закономерный вопрос. — Вы, случайно, не из южной республики, где за девушку все решают братья?

— Нет, но они бы очень хотели. За меня все решать.

— Да, непросто тебе…

— Но ты не бойся. Никто больше тебе угрожать не будет. Я об этом позабочусь.

— А я и не боюсь.

— Ты очень смелый…

Костик расправил плечи, бросил высокомерный взгляд на Алекса.

— Ты мне сегодня почитаешь сказку перед сном? — услышала я голос своей дочки.

— Обязательно почитаю! — ответил Алекс.

Правда? А меня спросить никто не хочет?

— Длинную сказку?

— Длинную-предлинную. Десятисерийную.

— Ура! — завопила Соня.

Наверное, она оглушила Алекса. Если бы она вопила в ухо кому-нибудь другому, я бы обязательно сделала ей замечание. Но сейчас промолчала. Пусть глохнет!

Сам себя пригласил ко мне в гости, моего разрешения не спросил…

— Я пойду? — услышала я голос Костика. — Позвоню тебе завтра.

— Да, конечно. Пока.

Если бы Сони не было рядом, я бы обязательно поцеловала его на прощание. Не потому, что мне этого так уж хочется. А чтобы позлить Алекса. Его ведь явно злит присутствие Костика.

Ревность — вот что привело его сюда сегодня. У него проснулось чувство собственности. Кто бы мог подумать!

А вот, сейчас можно.

Алекс на меня смотрит, а дочка нет, — отвернулась, болтает с Кириллом.