— О, стойте, — сказал Федор. — Я не могу просто отсюда уйти. У меня кредит.

— Надеюсь, сука, не ипотечный, — сказал Виталик. — Потому что в таком случае ты явно переплатил, к хренам.

— Кредит на обучение, — сказал Федор. — На пять лет обучения.

— У тебя же были деньги, — заметил я.

— Не на пять лет, — сказал Федор. — К тому же, мне сказали, что как только я выйду из ворот Академии, ваши эльфы перережут мне глотку.

— Проблема с эльфами решена, — напомнил Виталик. — А что касается кредита, то можно просто забить. Пойдем с нами прямо сейчас, а с коллекторами, если вдруг возникнет такая необходимость, мы порешаем.

— Нет, — сказал Федор. — Я так не могу. Я так не хочу. Я не хочу, чтобы после меня тут остались плохие воспоминания. Если уж воспоминания — это все, что от меня тут останется.

— Ладно, — сказал я. — Деньги есть. С кем тут надо поговорить? Бухгалтерия по ночам работает?

— Не знаю, — сказал Федор. — Но, наверное, это надо с ректором обсуждать. Это он кредит выдавал.

— Пойдем, разбудим старичка, — сказал я.

— Да он не спит, — сказал Федор. — Маги его уровня никогда не спят.

Академик Ниссен не спал.

Оно и понятно, когда тебе приходится нести ответственность за целую школу магии, полную разной степени таланта учеников, одни конкуренты дышат в затылок, а другим конкурентам должен дышать в затылок ты сам, а перед тобой открывается целый океан неизученных возможностей, времени на сон практически не остается.

Кабинет ректора был подсвечен фиолетовыми ароматическими факелами, на полу была начертана пентаграмма, а сам Ниссен стоял рядом с ней и, видимо, только что закончил читать заклинание призыва, потому что напряженно всматривался в клубящийся внутри дым.

Мы вошли без стука. Точнее, один раз мы все-таки постучали. Виталик стукнул ногой, когда дверь открывал.

Ниссен повернул голову к двери.

— Вы кто такие? Я вас не звал. Идите…

— Опа, — сказал Виталик, не отводя глаз от пентаграммы. — Кажется, мы не совсем вовремя. Или вовремя. Или не кажется.

Дым в ней перестал клубится, и оказалось, что на полу стоит женщина. Молодая, полуголая, чертовски привлекательная.

Правда, с рогами и хвостом.

— Не уверен, что это противозаконно, — сказал Виталик. — Но, скорее всего, это аморально и подает студентам плохой пример. А разве не задача ректора — подавать студентам исключительно хорошие примеры, к хренам?

— Вы не понимаете, — сказал Ниссен. — Это эксперимент.

— Все мы понимаем, — заверил его Виталик. — Я прямо вижу, что подушки на ковре навалены исключительно в научных целях. А на столике не вино и фрукты, а реагенты и реактивы.

— А нам запрещено вызывать демонов в стенах Академии, — заметил Федор.

— А жена твоя знает о твоих экспериментах? — поинтересовался Виталик.

— Я холост, — сказал Ниссен. — А вы кто такие? И как вы сюда попали?

— Мы к вам, профессор, и вот по какому делу…

— Я не профессор, — сказал Ниссен. — Я академик.

— Хрен, как говорится, редьки не любознательней, — сказал Виталик.

Ниссен наконец-то встал в позу кастующего мага и от его ладоней стал идти легкий дымок.

— Я вас сейчас испепелю, — пообещал Ниссен.

— Ты угрожаешь испепелить нас, но делаешь это без уважения, — сказал Виталик. — Кроме того, я уверен, что в уставе вашего учебного заведения наверняка есть пункт, запрещающий испепелять студентов в свободное от занятий время.

— Вы — не мои студенты, — заявил Ниссен.

— Вот он, — Виталик ткнул пальцем в Федора. — Вполне себе студент.

— Да, — подтвердил Федор. — Я студент.

Суккуб соблазнительно изогнулся внутри пентаграммы.

— А, помню, помню, — сказал Ниссен. — Мистер Сумкин, кажется. Я вам еще кредит на обучение помогал получить.

— Мы как раз по этому поводу, — сказал я. — Сколько он вам должен?

Ниссен назвал сумму. Федор поник плечами. Виталик присвистнул.

— Те пять лет едва начались, — заметил я. — А первый год он оплатил из собственных средств.

— Таковы условия подписанного им договора, — развел дымящимися руками Ниссен. — Кредит предоставляет наш банк-партнер…

— А договор наверняка был написан очень мелким шрифтом, — сказал я.

— Ростовщики везде живут неплохо, — заметил Виталик. Некоторые вещи не меняются вне зависимости от времени и обстоятельств. Небо голубое, вода мокрая, банки наживаются на доверчивых простофилях, оказавшихся в тяжелых жизненных обтоятельствах.

— Вы можете адресовать свои вопросы им, — сказал Ниссен. — Их ближайший офис находится в ста пятидесяти километрах отсюда и открывается в десять утра, так что вы вполне можете успеть.