– Сонька, не стой! Обними тётю Васю!
– моя младшая сестра уже расшнуровала грязные кроссовки и теперь заманивает в моё жилище девочку пяти лет.

Её я видела лишь дважды - на выписке из роддома и спустя три дня на перроне вокзала, когда моя дорогая сестрица, обвесившись тяжёлыми котомками, решила вернуться на малую родину. А спустя месяц перебралась в городок в полусутках езды от родительского дома, чтобы уже там осознать, что настоящая жизнь кипит в Москве. Дождалась, когда Соньке исполнился год и умотала в Белокаменную. И видит бог, знать, чем она там занималась я не хочу. Обижена, ведь Верка даже номер сообщить не удосужилась, лишь пару раз ответив на мои сообщения в социальных сетях. В одном рассуждала о том, как лучше лечить мамину подагру, а в другом сухо сообщила, что на её похороны приехать не сможет.

– Тётя Вася, - и вот сейчас та, что даже отдалённо непохожа на врезавшегося в память розовощёкого младенца с большим красным бантом на ажурном одеяле, насмешливо выгибает густую бровь.
– У вас имя как у нашего кота!

Кот, кстати, тоже здесь. Его девчонка, согнувшись в три погибели, втаскивает в дом, и слава богу, что не торопится открывать пластмассовую клетку. Потому что Макс хоть и поел, но от такого десерта ни за что не откажется. Нарезает круги, довольно виляя хвостом на неприветливое шипение, и больше не норовит облизать членов моей семьи. Ему теперь кота подавай.

– Обними хоть! Чего стоишь как неродная?

Ответить я не успеваю: Верка выше меня на голову, да и тяжелее раза в полтора. Притягивает к себе, не давая опомниться, и, стиснув в объятиях, похоже, планирует переломать мне кости.

– Постарела-то как, Васька! И тощая, как селёдка! Боже мой, время тебя не щадит!

И это она мне говорит? Невзрачная женщина в драных джинсах и с дурацкой банданой на голове?

– А ты всё так же мила, - вымученно улыбаюсь и похлопываю её по спине, то ли в знак приветствия, то ли умоляя ослабить хватку.
– Пусти уже, мне дышать нечем.

– Эх! Как была бесчувственной, такой и осталась. Ладно!
– бьёт в ладоши и принимается отдавать указания.
– Сонька, беги в ванную, а ты Васька давай штаны натягивай.

– Зачем это?

– Вещи занести нужно. Я их у консьержки оставила. Некрасов дома? Там шмотья целый воз, без мужика не справимся.

Некрасов... Вот что значит полное отсутствие сестринской связи! С такими темпами ни одна из нас знать не будет, на каком кладбище искать могилку единственного родного человека.

– С Некрасовым у нас всё. Разошлись ещё в прошлом июле.

– Да ты что?
– она бледнеет, а я старательно делаю вид, что меня эта тема не трогает.
– Насовсем?

Киваю.

– Бедная! Ну, и кто кого бросил?

– Я его, - ему-то жилось неплохо: дома я, пусть и совершенно бесполезная в быту, а за дверями квартиры с десяток подружек. Кто добровольно от такого отказывается?
– И что значит "воз шмотья"? Вы что надолго?

– Конечно! Зря, что ли, пёрлись двое суток на перекладных? С пересадками между прочим! Ладно, сами справимся. На крайняк, консьержку попросим, она вроде ничего, отзывчивая. И закрой уже своего пса, коту освоиться нужно, у него и так стресс. Правда, Васька?

Приехали! Пяти минут в доме не провели, а уже правила устанавливают. Племянница с любопытством осматривает моё жилище, а сестра нагло шарит в шкафу, подбирая подходящие треники для нашего марафонского забега.

– Васька... Что имени другого не нашлось?

– А зачем голову ломать? Типичное, кошачье. Такие подойдут?

Может, и зря я так о ней волновалась. Профиль её мониторила, под снимками комментарии оставляла, а если её активность падала, сгрызала ногти на обеих руках... Пяти минут не прошло, как она вновь ворвалась в мою жизнь, а у меня уже такое чувство, что и не расставались вовсе. Вздыхаю, хватая протянутые мне леггинсы, и покорно натягиваю их на себя. Куда от неё денешься?

– Вперёд. Я на лифте, а ты пешком.

– Это ещё почему?

– Вдруг застрянем? А у нас Сонька одна. Вот что значит не иметь детей!
– бросает и из-под бровей поглядывает на меня с укором. Словно продолжение рода, единственная миссия, с которой женщина является на этот свет!
– Родила бы, может, и разводиться не пришлось! Мужики алименты платить не любят.

– Думаешь, он к молоденьким студенткам бегал от нерастраченного отцовского потенциала избавляться? Как бы не так, - усмехаюсь и пихаю ступни в растоптанные балетки. Специально их для таких случаев держу: с Иркой в подъезд выбегать, если ей покурить захочется, или среди ночи пса вывести, когда он объестся сметаны.

– Некрасов? Изменял?

– С завидной регулярностью И ты бы знала об этом, если бы изредка заглядывала в мой инстаграм.

Я все совместные фото с ним удалила. Ибо пачкать его предательской физиономией свои альбомы больше не хочу. Хватит, своё отмучилась.

– Вот только давай без нотаций! Я, между прочим, одна дочь поднимаю. Кручусь как белка в колесе: дом, детский сад, работа, кружок. Кот ещё этот постоянно убегает, - сестра нетерпеливо прокручивает ключ в замке, но спустя пару неудачных попыток, наконец, освобождает мне место.
– Думаешь, у меня жизнь малина? Держи карман шире! В Столице с нормальными мужиками дела обстоят ещё хуже: либо редкостный мерзавец, либо гей. О, или, вообще, женатый! Кстати, Некрасов себе кого-нибудь нашёл? Или как ты ограничился собакой?