— Под стол…

— К двери неси, если она тебя так на столе раздражает. А вообще, как были у тебя мещанские замашки, так они у тебя остались! Ничего за эти годы не изменилось! Прохор, возьми на заметку и поводи Ванюшу по ресторанам, чтоб он прежних привычек избавился, а то стыдоба сплошная… И сам чего ждешь? Наливай давай! Здесь официантов нет.

Под звук булькающий жидкости в разговор вмешался отец:

— Михаил Николаевич, что-то настроение ваше мне совсем не нравится…

— А у меня причины радоваться, Саша, полностью отсутствуют. Это ж надо было на старости лет на нары присесть! Я последний раз на гауптвахту в училище за самоход на пятом курсе влетел, вместе с отцом твоим и дядей. Нас тогда патруль прямо в одном элитном борделе принял, буквально с бл@дей нас гады сняли! — ухмыльнулся он. — До сих пор не знаем, какая падла нас вложила! Но доставили нас не к начу училища, а прямо в Кремль, к твоему покойному деду Николаю Второму, пусть земля ему будет пухом… Выпьем!.. Так вот, Саша, дед твой на Колю с Вовой вообще не смотрел, он орал только на меня! Мол, с этими двумя балбесами все и так понятно, а я, мол, должен был за ними присматривать и не допущать… Короче, проорался он, позвонил начу училища и приказал ему влепить мне трое суток ареста, и это перед самыми выпускными экзаменами! А Колю с Вовкой приказал не трогать… А когда те стали возмущаться, покрыл их по матери и выгнал. Запомнили, значит, Коля с Вовкой уроки, которые им покойный батюшка преподавал, да еще и хитрее стали делать…

— Конечно хитрее. — протянул отец. — Я вообще удивлен, почему Вяземская с Пафнутьевой здесь сейчас отсутствуют.

— А вот это, Саша, был бы явный перебор. — ответил дед. — Твой отец всегда использовал правильный баланс между необходимым и достаточным.

— Не всегда, но в целом вы, Михаил Николаевич абсолютно правы. А что у вас там дальше с этим арестом было?

— С арестом? Так Коля с Володей просто вломились на губу и провели эти трое суток вместе со мной. Ладно хоть у них ума и соответствующего опыта хватило буквари с конспектами лекций с собой прихватить, не так скучно было.

— Михаил Николаевич, — в беседу вмешался Кузьмин, — вы бы поаккуратнее были с воспоминаниями из молодости, а то подрастающее поколение уже минут как пять не спит и активно греет уши.

Вот же гад! Только все самое интересно у них «под бутылочку» началось!

Я заворочался и попытался поднять голову. Получилось это у меня с большим трудом: все тело болело и тянуло, в том числе и шею, шум в голове мешал нормально сосредоточится, а в глаза как песка насыпали.

— Иван, что скажешь о состоянии Алексея?.. — голос отца был слегка напряженным.

— По первым впечатлениям, перед нами не вчерашний вариант конченного отморозка, а вполне привычный нам скромный и хорошо воспитанный домашний мальчик из приличной семьи.

— Иван! — с угрозой в голосе сказал дед Михаил.

— Вот-вот, Михаил Николаевич, политика двойных стандартов во всей ее наглядности! Мы, значит, с Прошкой и Виталькой упыри канцелярские, а внук невинное дите, ставшее жертвой сложных жизненных обстоятельств! Обидно просто…

— Иван!!! — теперь голоса было уже три, к деду присоединились отец с воспитателем.

— Да нормально все с его молодым императорским высочеством! — буркнул Кузьмин и ухмыльнулся. — Царевич, белое сухое будешь? Или сразу водочки для заводочки намахнешь?

Раздался звук удара, шлепок и чье-то оханье. Я, наконец, сумел сфокусировать взгляд, и первое, что увидел, был сидящий на попе у до боли знакомой стены Кузьмина.

— Никогда за тобой не успевал, Саша. — потирал он левое ухо. — А рука у тебя явно с тех благословенных времен тяжелее стала…

— Прекращайте кривляться. — рявкнул дед и посмотрел на меня. — Лешка, ты как? — они с отцом и воспитателем встали и подошли ко мне.

— Пить… — заворочал я сухим языком и перевалился набок.

Прохор быстро метнулся до стола и вернулся с бутылкой минералки. Каким же удовольствием было пить прохладную воду! Напившись, я перевернулся на спину и вздохнул: опять эта гребаная Бутырка, царственный дедуля не отличается оригинальностью!

— Полегчало, Лешка? — спросил отец.

— Ага. — говорить было гораздо легче. — Нас что, всех в одну камеру засунули?

У меня даже не возникло вопроса, почему я тут оказался, все было понятно и так.

— В разные. — ответил он. — Но у тебя самая… комфортабельная, я распорядился. Вот мы здесь и собрались, тем более Ивану все равно за тобой присматривать поручено.

— Ясно. А времени сколько?

— Семь вечера, скоро ужинать будем. И да, ты проспал больше шестнадцати часов.

— Что патриарх?

— Насколько я в курсе, рассказал все, что знал, и предоставил полный доступ к финансовой документации, а это для нас, Алексей, очень и очень хорошо. — он сделал паузу. — Что же касается компании Тагильцева, то Святослав подробностей не знал и знать не хотел, а допросивший его Лебедев это полностью подтвердил. В общем, глухо, сынок, у нас даже направления на карте нет, куда эти твари могли свалить! Единственная зацепка — это счета церкви, к которым у колдунов остался доступ, и которые сейчас под нашим контролем. Но после твоего вчерашнего яркого выступления у Карамзиных с выбиванием ворот, демонстрацией отличного владения рукопашным боем, применения царского гнева, которым зацепило полквартала, и прибытия на место событий вертушек с гербами Романовых и Русской православной церкви, уверен, что Тагильцев по этим счетам больше никаких операций не проведет.

— Да, тут я ступил… — признал я. — Но все равно, по-тихому все это провернуть у меня не получилось бы, меня и Прохор отговаривал, а уж Виталий Борисович до самого конца слюной брызгал, доказывая, что подобные вещи делать абсолютно недопустимо. А уж про тебя с царственным дедом я вообще молчу, даже представить страшно, чтобы вы со мной сделали в том случае, если бы я про подобное просто заикнулся.

— Именно так. — кивнул отец. — А уж когда мы поняли, что ты все равно доведешь задуманное до конца, решили поддержать. Правильно говорят, не можешь бороться — возглавь! Вот государь и возглавил. И бабушке потом спасибо не забудь сказать, это именно она, в большей степени, повлияла на решение деда поступить так, как он поступил, а то бы… Вот теперь и я боюсь представить…