— Вот же тварь! — усмехнулся я, разглядывая сломанный прапорщиком в замочной скважине ключ. — Ну, вам же хуже…

Дверь от удара погнулась и вместе с куском боковой стены упала внутрь небольшой каморки со стеллажами, на которых стояли обычные пластиковые коробки. Приглядевшись, я заметил коробку с фамилией «Романов» и инициалами «А.А.», после чего, достав ее, убедился, что это именно то, что я и искал. Распихав личные вещи по карманам, уже собрался уходить, но сквозь не прекращавшийся вой сирены услышал звонок телефона на чудом оставшемся нетронутым столе прапорщика.

— Дежурный по училищу ротмистр Родин! Почему никто на звонки не отвечает? — орали в трубку. — Почему включили сигнал тревоги? Доложите обстановку!

— Срочно вызывайте водяного! — заорал я в ответ. — Курсант Романов поджог губу и сбежал! У нас пять трупов и трое тяжелых! Срочно водяного и труповозку!

— Кто говорит? Представьтесь!

— Да пошел ты, ротмистр!.. — кинул я трубку.

План, осуществление которого мною было запланировано на обеденное время, неплохо сработал и сейчас, пусть теперь с самого утра побегают! Сами виноваты, не надо было мои личные вещи зажимать!

Оглядевшись, убедился, что зрелище первым зрителям должно понравиться, и, переступая через тела, направился на выход, предварительно сняв с «обманувшего» меня прапорщика красный берет и повязку «Дежурный».

Какой же красотой встретил меня внутренний дворик гауптвахты в седьмом часу утра: сирена тревоги, как оказалось, орала здесь еще громче и противнее, чем внутри губы, а к ней начали присоединяться сигналки по периметру всего училища! Не подвел меня ротмистр Родин, не подвел! Что сейчас начнется!

Железную калитку в заборе гауптвахты для «полноты картины» выломал так, чтоб она осталась болтаться на одной нижней петле, после чего сориентировался в пространстве и быстрым шагом направился к КПП: оставаться в училище не было никакого смысла, опять начнутся эти разборки, упреки, крики и обвинения, которые все равно закончатся «навешиванием» нового срока на губе. Вернусь вечерком, когда все успокоятся, а начальство разъедется, и сразу в камеру отдыхать.

Только вышел из-за гаражей, увидел бегущих в мою сторону бойцов. Были они хоть и в камуфляже, но на курсантов совсем не походили, видимо, дежурную роту подняли по тревоге. А вот и «Нивки» со сверкающими «люстрами» вдалеке появились…

Перейдя на темп, метнулся обратно и, оббежав гауптвахту с другой стороны, обходными путями рванул в намеченном ранее направлении. На КПП ввалился, предварительно натянув на нос красный берет и нацепив повязку «Дежурный».

— Равняйсь! Смирно! — голос постарался сделать как можно ниже. — Какого рожна расслабились? По училищу тревога объявлена! — проорал я под звук сирены.

Дежурный по пустому КПП со своими двумя подчиненными вскочил и вытянулся, а я продолжил:

— Почему полы в помещении не помыты начисто, а камуфляж не глаженный и на вас как на коровах висит? — «упивался» я представившейся возможностью изобразить из себя отца-командира, пусть потом рапорты пишут. — Да я вас сгною! Служить к чукчам с оленями поедете! Десять суток ареста! Нет, пятнадцать!

Если подчиненные дежурного вытянулись еще больше и предпочли отмолчаться, то вот он сам, отойдя от первого «шока» при неожиданном появлении грозного «мухомора», уставился на мои погоны с буковкой «К»:

— Позвольте?! А вы, собственно, кто? — еще не очень уверенно начал он.

— Конь в пальто! — прорычал я. — Дверь на улицу заблокирована?

— Да… Как того и требует инструкция… — И напрягся, после чего заорал: — Стоять!

— Ага, уже стою! — ухмыльнулся я. — Калитку не забудьте до моего возвращения вставить, вояки! До новых встреч!

И с разбега вышиб дверь на улицу…

— Я же вас всех под трибунал отдам! — орал генерал Ушаков. — Всех до единого! И лично попрошу председательствующего впаять вам срока по максимуму!

Отдежурившему ротмистру Родину и капитану Тетерину, командиру подразделения военной полиции, резко «поплохело», неуютно стало и генералу Блинову, заместителю начальника училища, в компетенцию которого входили в том числе вопросы режима и безопасности. Один только полковник Удовиченко, стоявший в сторонке от «провинившихся» офицеров, отнесся к угрозам Ушакова философски — если что, его судить никто не будет, просто досрочно отправят на пенсию в «деревянном макинтоше».

— Вы же все училище на уши поставили! — продолжал орать генерал. — Пока разобрались с этой тревогой, курсанты в колоннах сорок минут простояли! Не было ни утренней зарядки, ни кроссов с запланированными занятиями по рукопашке, даже начало занятий пришлось перенести! Все взбудоражены, да еще и со стороны второго курса слухи про сбежавшего с губы не желающего у нас учиться курсанта Романова расползлись! А в довершение еще и прибывшие сегодня из увольнительных иногородние курсанты с приятелями впечатлениями делятся от выломанной двери КПП! А эту мульку про восемь трупов кто в массы запустил? — вызверился генерал на Родина.