– Она воняет, эта карта, – заявил он, поморщившись.

– Она вовсе не воняет, – попыталась урезонить его Камилла.

– От нее мерзко воняет жиром. Не знаю, что у вас, французов, с носами, если вас не смущают такие запахи.

– Наши носы сформировались в течение двух тысяч лет нашей истории, и все это время вокруг плавали запахи жира. А вы, канадцы, слишком молоды, вам этого не понять.

– Наверное, так и есть, – согласился Лоуренс. – Наверное, потому-то старые нации все время так воняют. Вот, возьми. – Он протянул Камилле лупу. – Посмотри повнимательнее. А я пока пойду поговорю с полицейскими.

Камилла склонилась над картой и стала тщательно изучать квадрат, где располагался Меркантур.

Лоуренс вернулся через час.

– Что-то долго они тебя не отпускали, – заметила Камилла.

– Ага. Всё спрашивали, почему я так переживаю по поводу Массара. Откуда мне известно, что он исчез. Никому в округе до него нет дела. Не мог же я им рассказать про оборотня!

– И что ты им ответил?

– Что Массар назначил мне встречу на воскресенье, обещал показать след лапы крупного зверя, который он обнаружил около горы Ванс.

– Неплохо.

– Что он не появился ни утром, ни вечером. Что я забеспокоился, поехал к нему сегодня утром.

– Вполне правдоподобно.

– Они тоже в конце концов заволновались. Позвонили в Динь, на бойню, там его никто не видел. Они сейчас, наверное, уже послали бригаду из Пюижирона, чтобы обыскать все вокруг его дома. Если в течение двух часов они ничего не найдут, им на помощь будет вызвана бригада из Антрево. Я бы поел, Камилла. Умираю с голоду. Давай сложим карту. Кстати, ты еще что-нибудь нашла?

– Еще четыре крестика, еле заметных. Все там же, между федеральной трассой номер двести два и Меркантурским заповедником.

Лоуренс вопросительно дернул подбородком.

– Отмечены места около Андели и Анелиа, к востоку от Сен-Виктора, около Гийо, в десяти километрах к северу, около Ла-Кастий, почти на самой границе заповедника.

– Не сходится, – заявил Лоуренс. – Там никогда не было нападений на овчарни. Ты уверена, это именно те места?

– Примерно.

– Не сходится. Наверное, обозначено что-то другое.

Лоуренс погрузился в раздумья.

– Может, там он расставил ловушки или капканы? – предположил он.

– А зачем отмечать их на карте?

– Может, это места удачной охоты. Где было много дичи.

Камилла с сомнением покачала головой, складывая карту.

– Пойдем обедать в кафе на площади. Дома шаром покати.

Лоуренс состроил недовольную гримасу, открыл дверцу холодильника.

– Сам видишь, – развела руками Камилла.

Лоуренс любил одиночество, ему не нравилось бывать там, где полно народу; он предпочел бы не обедать в кафе, где люди громко стучат приборами, звучно пережевывают пищу и самому Лоуренсу тоже приходится есть у них на глазах. А Камилла любила этот шум и при каждом удобном случае старалась затащить Лоуренса в кафе на площади, куда сама ходила каждый день, когда канадец пропадал в Меркантуре.

Она подошла к нему, поцеловала в губы и нежно попросила:

– Ну пойдем.

Лоуренс крепко прижал ее к себе. Если бы он попытался изолировать Камиллу от всего мира, она все равно бы сбежала. Но как бы ему хотелось это сделать!

Когда они уже заканчивали обедать, в кафе вбежал Ларке, брат путевого обходчика, багровый от напряжения и запыхавшийся. Все разговоры разом смолкли. Ларке никогда не заходил в кафе, он брал с собой котелок и ел в дороге.

– Что с тобой стряслось, отец? – ехидно осведомился хозяин кафе. – Тебе явилась Богородица?

– При чем тут Богородица, старый ты придурок! Я видел жену этого, как его, ветеринара, она ехала со стороны Сент-Андре.

– Уверен, все наоборот, – заявил хозяин.

Жена ветеринара работала медсестрой и выезжала на дом делать уколы, а потому ей были знакомы зады всех жителей Сен-Виктора и его окрестностей. Она пользовалась большим спросом: рука у нее была легкая, и инъекции она делала совершенно безболезненно. Кое-кто поговаривал, что она спит со всеми мало-мальски подходящими мужчинами, которых колет, и в этом секрет ее популярности. Другие, более добросердечные, рассуждали так: не ее вина, что ей приходится колоть задницы кому попало, не такая уж это веселая работа и вряд ли кто-нибудь захотел бы оказаться на ее месте, хотя бы ненадолго.

– И что? – обратился хозяин к Ларке. – Она тебя изнасиловала в канаве?

– Нет, ты и правда совсем свихнулся на старости лет, – возмущенно вскричал Ларке, презрительно засопев. – Хочешь, я скажу тебе, Альбер?

– Ну говори, если есть что сказать!

– Она не желает делать тебе уколы в задницу, и ты не можешь этого пережить. Вот и поливаешь всех грязью, поскольку больше ничего не умеешь.

– Ну все, проповедь окончена?

Хозяин кафе повернулся к Ларке, бросив на него яростный взгляд. У Альбера были маленькие голубые глазки, едва заметные на широком, кирпично-красном лице с толстыми щеками. В общем, назвать его привлекательным было трудно.