Итак, она позвонит Адамбергу, и что это даст? Ничего. Это приведет только к приступам беспричинной грусти и томительной скуки, оттого что приходится опять перебирать ветхие лохмотья чужого прошлого. Примерно такое чувство испытываешь, когда, например, проверяешь исправность газового крана и по двадцать раз проделываешь одну и ту же операцию. Вновь и вновь возвращаешься к тому, с чего начал, и теряешь, безвозвратно теряешь время. И ощущаешь усталость, напрасно сделав крюк по обгорелым полям своей памяти.

Однако безутешное горе Солимана, его проникновенный взгляд, его басни, сказки, цитаты из словаря постепенно поколебали эгоистическое спокойствие Камиллы, и ночь напролет она вкушала сомнение – наслаждение мудрых. Недовольство собой и нежелание пересилить себя постепенно исчезали: всю ночь ее преследовали образы Массара и его клыкастых спутников, покойной Сюзанны, ее чернокожего питомца и ее старого друга Полуночника.

К утру Камилла поняла, что оказалась в тупике, и теперь, раздираемая надвое, балансировала на узком гребне сомнения: с одной стороны, она хотела вернуться в Экар с победой, с другой – ей претила мысль о звонке Адамбергу.

Солиман и Полуночник проснулись. Камилла слышала, как они возятся по ту сторону занавески. Потом Соль снял со стенки кузова мопед: наверное, собрался за свежим хлебом. Полуночник принялся не спеша одеваться. Вскоре девушка почувствовала запах кофе, а затем раздалось приближающееся тарахтение мопеда. Камилла надела куртку, джинсы и, прежде чем встать на пол, натянула сапоги, – здесь нельзя было ходить босиком.

Увидев Камиллу, Солиман улыбнулся, а Полуночник концом посоха указал на табурет. Молодой человек налил ей кофе, положил два кусочка сахара, сделал бутерброды.

– Надо будет побыстрее во всем разобраться, – сказала Камилла.

– Мы уже думали, девушка, – важно произнес Полуночник.

– Мы возвращаемся, – подхватил Солиман. – «Возвращение – движение обратно, к тому месту, откуда выехал или вышел». Возвращение – это не поражение. В словаре совершенно точно ничего не говорится о поражении.

Камилла насупилась.

– А подождать никак нельзя? – раздраженно спросила она. – Может, через день-другой появится новая зарезанная овца, и тогда мы будем знать, куда ехать дальше.

– Ну и что с того? – возразил Солиман. – Мы никогда его не догоним. Мы же вечно опаздываем. А если мы всегда позади, нам не удастся его поймать. Нам нужно быть впереди него. А чтобы его опередить, мы должны гораздо больше знать. Мы ни на что не годимся. Преследуем его, ползем за ним, но достать не можем. Давай вернемся, Камилла.

– Когда?

– Сегодня, если ты осилишь перевалы. Нынче вечером мы уже будем в Экаре.

– Хоть овечки будут довольны, – пробормотал Полуночник. – Они плохо питаются, когда меня нет с ними.

Камилла допила кофе, задумчиво взъерошила волосы.

– Мне это не нравится, – заявила она.

– Но это будет правильно, – ответил Солиман. – Спрячь подальше свою гордость. Знаешь историю про трех незнаек, которые хотели разгадать тайну дерева о ста двадцати ветвях?

– Хорошо, а если я позвоню? Если я позвоню тому полицейскому? – воскликнула Камилла.

– Если ты позвонишь тому полицейскому, это будет история о трех незнайках и одном мудреце, которые хотели разгадать тайну безволосого человека.

Камилла тряхнула головой, надолго задумалась. Солиман медленно жевал, стараясь не чавкать, а Полуночник, сложив руки на коленях, внимательно наблюдал за девушкой.

– Я ему позвоню, – наконец сказала Камилла и поднялась с места.

– Ты за рулем, тебе решать, – подвел итог Солиман.

– Я его замещаю, – в третий раз проговорил в трубку лейтенант Адриен Данглар. – Вы хотите подать жалобу? Может, вы по поводу ограбления, или угроз, или нападения?

– Я по личному делу, – объяснила Камилла. – Сугубо личному.

Она сомневалась, правильно ли выразилась. Ей не очень нравилось слово «личный», потому что оно преступало границы дозволенного, создавало иллюзию отношений, которых не было и в помине. Такие слова иногда встречаются: они все время забредают на чужую территорию.

– Я его замещаю, – снова сказал Данглар, не повышая голоса. – Уточните, по какому поводу вы звоните.

– Я не хочу уточнять, по какому поводу звоню, – так же спокойно ответила Камилла. – Мне нужно поговорить с комиссаром Адамбергом.