– Почему вы на меня так смотрите? – наконец решилась она спросить. – В детстве мы играли в «сглядины».

– Сглядины?!

– Да, то есть кто кого пересмотрит… Вы знаете эту игру?

Но капитан молчал, и его молчание было красноречивее любых слов.

– Что ж, вы победили, сэр Дэвид!.. Перестаньте же теперь! Я никому не позволяю на себя так долго и пристально смотреть!

– Вы правы. Простите. Но, с другой стороны, что в этом плохого?! Я ведь любуюсь вами.

– Вы же сказали…

Дэвид коснулся ее плеча. Его ладонь была настолько горячей, что Лусии сразу стало жарко. Он думал успокоить девушку, ставшую внезапно нервно-раздраженной, и хотел заверить, что ей нечего опасаться, что у него нет никаких недостойных намерений. Но произошло совершенно невероятное для них двоих. От его прикосновения по телу девушки разлилось такое тепло, будто она проглотила огненный шар… И в глазах Лусии отразилось бескрайнее вечное небо…

Тогда капитан улыбнулся и тихо сказал:

– Я солгал вам. Разве вы бы осмелились войти в мою каюту?!

Лусия замотала головой, а зрачки ее янтарных глаз стали расширяться.

– Так знайте, теперь мы квиты, и, надеюсь, больше лжи не будет между нами, – сказал он и поспешно добавил: – Никогда…

Потом через минуту, показавшейся Лусии вечностью, почти шепотом сказал:

– Вам не нравится, как я смотрю на вас? А что в этом плохого? Разве кто-нибудь прежде смотрел на вас так, как я?!

Дэвид внимательно смотрел на девушку, пытаясь прочесть ее мысли, а Лусии казалось, что она – лишь сосуд, из которого медленно переливают ее жизнь в нечто более ценное, чему она еще не знала определения. Шелковое платье предательски сползло, открывая для взгляда совершенство юных женских плеч…

Лусия больше не могла противостоять тому, что с ней происходило. Она замерла, чувствуя, как огонь все больше опаляет ее сердце. Между тем взгляд капитана, подобно солнечному лучу, беспрепятственно блуждал по ее лицу и телу…

Тут корабельный колокол оповестил о позднем часе. Лусия вздрогнула, пробуждаясь от того жара, который внезапно охватил ее.

– Простите.

– Нет, это вы простите меня.

Она попробовала встать, но ноги не повиновались ей. Голова кружилась, руки не слушались, и она выронила часы, которые крепко сжимала.

Сквозь отдаленный морской гул Лусия едва расслышала слова капитана. Дэвид Мирр спрашивал ее о самочувствии, но она не могла ни пошевелиться, ни ответить что-либо. «Боже, что со мной?! Я умираю?» С этими мыслями она провалилась в желанную синюю бездну Гипноса…

Предрассветные тени блуждали по стенам скромного пристанища Лусии. Девушка пыталась вспомнить, что с ней произошло накануне, но не могла. Что-то мешало или, точнее, не давало ей сделать это. Да, она обедала с капитаном, потом они оказались у него в каюте, потом он рассказал о себе. А дальше какой-то туман…

Неужели она совершила нечто ужасное?! Нет, этого не могло быть… Дэвид Мирр… Лусия не могла поверить в то, что он мог причинить кому-либо зло. Человек, поведавший такую тайну, доверившийся другому, не может совершить подлость. Или все же может?! Лусия содрогнулась при мысли, что было бы с ней, если бы на месте Дэвида оказался кто-то другой.

Нет, это неправда. Она цела и невредима, по всему телу разливалась истома… Что с ней? Она сгорит в огне, ее будут пытать в чистилище, если она будет думать о неверном… Но…

До сих пор был слышен его запах. Его руки… Теперь девушка не забудет их никогда! Нежные, горячие, крепкие… Ее прошиб озноб.

О чем она думает?! Святая Дева Севильская, защити ее от язычника! Не дай стать на путь погибели. Вот откуда этот страх… Никогда прежде она не позволяла себе даже думать о том, о чем думала теперь, никогда не позволяла мужчинам даже коснуться себя, или смотреть на нее так, как смотрел он! Боже правый, если завтра она не окажется в Кадисе, то неизвестно, что вообще будет с ней! Она погибнет только от одного его взгляда! Дэвид… Она мысленно представила его лицо… А его губы? «Дэвид», – выдохнула она и зарделась. Сладостное томление овладело ею снова. «Дэвид». Грудь горела, дыхание участилось…

«Нет, – убеждала она себя. – Я сильная. Это все происки сатаны. Мой жених – сэр Роберт Льюис – уж он-то точно не потерпит, чтобы его невеста думала о ком-то еще… Я его забуду. Я сделаю все, чтобы его забыть», – крикнула она кому-то в темноту. «Он – язычник, и нас ничто не может с ним связывать!»