Шрифт:
Терентьев одним взглядом дал понять вахтенному – «разобраться» и подстегнул операторов:
– Доклад по воздушной и подводной обстановке каждые две минуты.
Сам продолжал прокручивать в голове последние сообщения, пытаясь систематизировать цели противника и предпринятые контрдействия: «Офицер из дивизиона живучести с группой вооруженных моряков отправлены в помощь морпехам. Усилены посты свободными от вахты. Прикомандированные аргентинцы взяты под арест. Звонили летуны с ангара – забаррикадировались! И пострелять у них есть из чего, но к ним не полезли. И хорошо!!! Они “сидят” там на керосине, одной шальной хватит, чтобы пыхнуло. Командир морпехов скорей всего погиб – прапорщик, принявший на себя командование, доложил: “…противник, продвигаясь, применяет мини-подрывные устройства. Локализовали группу из трёх бойцов противника в подбашенном отделении…”
Пока всё! Вряд ли им нужна АК-130, тем более там почти барбет, не так-то просто всковырнуть и взрывчаткой. Какая взрывчатка, какой мощности? Наверняка не очень мощная, иначе им самим не поздоровится. Куда они ломятся? К реактору, к ГЭУ [68] или в румпельное отделение? Там защита какая-никакая. План корабля у них вряд ли есть. Значит, будут течь как вода, из предположений и логики расчёта, но куда удобно. А самые легкодоступные – это жилые помещения старшин и матросов. Туда их и будут выдавливать морпехи. Что там ещё прапорщик? Не знает количества проникнувших на корабль?!»
68
Главная энергетическая установка.
Терентьев выискал взглядом монитор, передающий видео с кормы. Камера была установлена перед рандеву с транспортом, практически перед самой атакой в посту управления взлёта и посадки, разъёма там штатного не было – просто наскоро кинули «сопли». Пост обстреляли, видимо, зацепило и мини-камеру, и теперь картинка «лежала» боком.
«Сколько их? Судя по тому, сколько их накрошил “Кортик”, теперь разбросанных по палубе, то было немало. Отмотать запись, и можно фактически точно подсчитать. Кстати, заодно и посмотреть… что-то заметил, какую-то странность в нападавших, рожи размалёваны – спецназ явно, но что-то ещё… чёрт… ладно, потом. Но просмотр поручить… – огляделся. На ГКП не протолкнуться – усиленная вахта, – короче, есть кому».
Озадачил первого подвернувшегося – штурмана, чтобы тот озадачил в свою очередь кого надо.
– И пусть охрана – снаружи, – мотнул головой на двух матросов в бронниках, в касках, с автоматами, – тут уже дышать нечем.
«Спросили бы его: “Ты в порядке?”, ох как бы он ответил: “Я не в порядке!!! Я в большом непорядке!!!”, пока на корабле, словно червяки в яблоке, ползали чужаки, вгрызаясь в его металлическую (и человеческую) плоть, руша порядок и убивая».
Приказал не докладывать ему о потерях и раненых. Пока. Он впервые терял людей. Это выводило из себя и могло повлиять на трезвый расчёт и холодную голову. И делал над собой почти физическое насилие – делать то, что должен, чему научен, а не бежать сломя голову с «калашом» наперевес, очищая свой, СВОЙ, чёрт побери, корабль от врагов! Оставляя профессионалам морпехам делать своё дело! При этом надо внушать экипажу личную уверенность и спокойствие, дескать, всё под контролем! Потому что слишком уж это было… как удар ниже пояса – наглый абордаж! И гнал от себя крамольную мысль, боясь притянуть надуманное: «Чем такое, позорное, уж лучше бы торпеду в борт или ракету, на худой конец». Но – нет! Этого только не хватало!
А потому снова внимание к внешней обстановке, и, слушая монотонный успокаивающий бубнёж операторов РЛС (кроме правого «Подката»), даже не верилось, что десант не подкрепят с воздуха или из-под воды. Висит, конечно, разведчик в небе, но на приличном расстоянии. На горизонте лишь метка «Педро», который, видимо, держит полный ход, иначе говоря, улепётывает.
«Эртээсникам» можно верить – «стелсов» практически ещё и у амеров толковых нет, а вот акустики… Акустикам сложно! Крейсер галсирует на 25 узлах противолодочным. Естественно, своим шумом забивает «слухачей». Плюс – волнение на море, близкое к штормовому! И если субмарина крадётся на малой глубине, то её кавитация весьма эффективно заглушается всеми всплесками и хлюпами волн. К тому же у аргентинцев именно дизельные ПЛ – по сути самые тихие в классе.
Конечно, можно было себя похвалить, что перед подходом аргентинского судна приказал вернуть «камова» на борт, потому что, крутись он поблизости во время абордажа, его запросто могли «смахнуть» ПЗРК. Да и сейчас бы, случись поломка, куда его сажать – на корме пока чёрт знает что творится. Но именно сейчас противолодочный вертолёт пригодился бы как нельзя кстати.
Отвлёк дежурный по кораблю – именно он плотно «сидел» на контроле по перемещению противника по крейсеру, собирая информацию с любого источника: камеры видео, звонки с боевых постов о любом нештатном шуме или просто обрыв каких-то цепей с предупреждающе моргающими контрольными диодами.
Подобная неконкретика вынуждала его тихо паниковать, и он предложил, от греха подальше, а точнее от вероятности ядерной диверсии, заглушить реактор.
– Нет, – Терентьев засомневался лишь на секунду, рано, видимо, как думал, так и подавал свои доводы, – это захват. Хотели бы уничтожить – смонтировали на транспорте подводный торпедный аппарат или вообще… жахнули брандером. А эти не фанатики, туда они не полезут, не самоубийцы. Вывести из строя, думаю, их задача, чтобы стали лёгкой добычей и сдались. Корабль их интересует. Нужен им. Наверняка хотели бы сюда – на ГКП и срубить, так сказать, «голову», но неудобно – с кормы пока доберёшься. Вот и лезут… скорее всего им нужно румпельное или главная энергетическая установка, турбины. Чтобы обездвижить крейсер, достаточно и просто повредить редуктор, но…
Немного поколебавшись, всё же приказал:
– Кормовое машинное отделение – заглушить котлы, отвести пар, закрыть заслонки.
Ввалился штурман. То есть за общим напряжением Терентьев и не заметил бы, но от того пахнуло свежим морозным ветром, а значит, был наверху. Доложил – оказалось, что камера на корме работала, так сказать, лишь онлайн и записи не было. Штурман выглядел озабоченным, скорее расстроенным, хотел ещё что-то сказать, но вышел на связь прапор-морпех.
Голос в переговорном устройстве, выведенном на «громкую», скрипел помехами, слышалась стрельба, крики.