– Я подумал…

– Светопарат все равно не дам, – отрезал Диафрагм.

– О. Ладно.

Кто-то за их спинами снова откашлялся.

– Сегодня все что, сговорились? – Шляпс повернулся, и перед ним возникло улыбающееся лицо Честера Чернокнига.

– О! – загнусавил тот. – А вы, наверное, тот самый люминограф, который сегодня утром был у Бальзаме? И как вам его коллекция?

– Я бы предпочел об этом забыть…

– Ладно, поговорим об этом позже, – махнул рукой церемониймейстер. – А вы, молодой человек, здесь работаете? Ужас, как вы испачкались…

– Ага, – Пшикс всего лишь тремя буквами выразил весь спектр эмоций. Интонация – всегда королева бала.

– Ой, шоу было просто прекрасным! Такие эффекты и, главное, столько дыма… В общем, вижу, что вы устали, но я хотел выразить пожелание своего клиента и предложить вам маленькое сотрудничество.

– О, боюсь, вам придаться догонять господина Увертюра. Он главный режиссер, а я – пиротехник…

– О нет, как раз-то вы мне и нужны! Дело в том, что на свадьбу просто необходимо прекрасное шоу с хорошими спецэффектами, а сюжет мы и сами придумаем! И нам нужно больше дыма, это же так… важно!

– А у кого свадьба? – не выдержал Пшикс.

– Ой, а вы что, не слышали? У мадам Крокодилы!

– У Крокодилы?! – в один голос опешили пиротехник и люминограф.

– Да, я сам был в шоке, когда меня пригласили организовывать свадьбу, – Честер пожал плечами. – Ну так, что скажете?

– Я, конечно, не против, но…

– Чудненько! – Чернокниг повернулся к Шляпсу. – А вас мы хотим позвать сделать несколько свадебных люминок! Вы что скажете?

– Мне надо подумать…

– Вот и отлично! – свадебный церемониймейстер, видимо, услышал совершенно другие слова. – Как же мне повезло, что я встретил вас двоих сразу, меньше беготни! Тогда жду завтра утром в доме мадам Крокодилы – обсудим детали, условия и прочее…

– Кстати, – словно вспомнил Пшикс. – А вы кто?

– Ой, я что, забыл представиться? Совсем забегался, простите. Честер Чернокниг, лучший свадебный церемониймейстер всех семи городов! – Честер отвесил поклон.

– Ого.

– Отличная реакция! Мне нравится.

– Вы с Бальзаме родственники? – уточнил люминограф.

– Эта реакция мне нравится меньше, но да, вы правы! Ладно, жду вас завтра утром, у меня еще столько дел…

С этими словами Честер порхнул своей бордовой накидкой, пустил в воздух воздушный поцелуй по какой-то совершенно непонятной причине и скрылся.

Диафрагм Шляпс, ничего не говоря, пошел к выходу.

– Вы не туда идете! – догнал его Пшикс. – Давайте я вас провожу.

– Не буду сопротивляться, а то потеряюсь.

Выйти в холл оказалось совсем просто, но только если знать дорогу. Все театры устроены так, что зритель, вышедший в антракте по своим делам, самостоятельно сможет вернуться в зал только к концу второго акта.

– Господин Шляпс? – спросил пиротехник, когда они оказались в холле.

– Да?

– Точно не дадите сделать люминку? Ну хотя бы одну…

– Я подумаю, – бросил люминограф этакую фразу-полуфабрикат.

Думать он, конечно же, не собирался.

Смотря на уходящего Диафрагма, Глиццерин решил отряхнуть пиджак и поправить ворот. Пиротехник совсем не заметил, как смахнул маленькую, еле-еле мерцающую пылинку, которая полетела вместе с потоками воздуха и осела на шляпе люминографа приставучим репейником.

В отличие от вредного и колючего растения, пылинку заметить было практически невозможно.

Вопреки всем предрассудкам, в головах живут далеко не только тараканы – а то получается какая-то насекомая дискриминация. Тут есть и клопы, и короеды, и клещи, и прочая живность, которую обычно травят и истребляют. Каждый жук отвечает за какие-то отдельные мысли – как в той сумасшедшей истории, где в голове живут четыре эмоции, – только эти мысли не каждый любит. Зато, насекомые не устраивают парады и шествия из-за негодований по видовому признаку – конечно, если тараканы снова не начинают перетягивать условное ментальное одеяло на себя…

Жуки в голове Шляпса были бронированными, обмундированными в стальную броню и жили, как в пятизвездочной гостинице. Они были идеально выдрессированы, выполняя любые команды по щелчку пальца – но, в отличие от глупых кошек-львов, через горящие кольца не прыгали. Тараканы, клопы и другие жильцы черепной коробки делали только то, что, помимо человека, устраивало и их самих. А при свой бронированности готовы были хоть маршировать на войну, победить их нельзя ничем – собственно, такие вооруженные стычки происходили постоянно. И в любом споре тараканы да клопы Шляпса, настроенные радикально и решительно, давили противника аргументами прочными, как вулканический камень.

Сейчас, правда, насекомых, как и самого Диафрагма, припорошило розовой пыльцой – словно бы пеплом от вулкана в центре Помпей, но только извергающего фибры любви, которые розовыми осколками разбитых сердец осыпались на землю.

Вот Шляпсу такой образ в голову никогда бы не пришел, а насекомым в его голове – подавно. Чушь какая-то.

Тем более, после всего, что случилось за день.

Но даже обитатели пятизвездочного отеля в голове люминографа не были готовы к следующему удару, не то чтобы смертоносному или шокирующему, а просто… раздражающему.