– Прекрасно, – похвасталась она. – Имею четыреста пятьдесят.

– В неделю? – заинтересовался Чинарский.

– В день, Серж. И это еще не предел, – улыбнулась Светка. – Сейчас самый сезон. Народ лезет за семенами как сумасшедший.

«Действительно сумасшедший», – подумал про себя Чинарский, а вслух сказал, подумав, что может призанять у Светки денег:

– Замечательно. Тогда дай пятьсот до пятницы.

Светка призадумалась.

– Сейчас не могу, – выдала она минут через пять. – Муж приезжает каждый день – забирает выручку. Приходи завтра.

Назавтра Чинарский пришел, хоть и без особой надежды. Увидевшая его издалека Светка заорала не своим голосом:

– Сержик, ничего я тебе сегодня не дам. Вчера приехала сестра из деревни, выцыганила у меня тыщу. Я отдала. У ее мужа грыжа на позвоночнике. Месяц в больнице провалялся. Я не могла не дать. Может, завтра зайдешь?

– Зайду, – согласился Чинарский, хотя в глубине души понял, что от Светки он не получит ни хрена.

Потратив на транспорт некоторое количество денег из заначки, он приехал на базар на другой день.

– О, Серж! – Она сложила руки, как Дева Мария. – Я вчера не спала до четырех утра.

– Это ужасно, – иронично буркнул Чинарский.

– Представляешь, – возопила Светка, – мы с мужем едва не поругались. Недавно дали в долг пятьдесят тысяч, а нас кинули. Он мне сказал, чтобы теперь никому – ни копейки. Ничего я тебе не дам.

– Спасибо, что не отказала. – Чинарский подумал о том, как ему ехать обратно. – Дай хоть две сотни.

– Не дам ни копейки, Сержик, муж меня убьет.

– Лучше бы он тебя убил, – угрюмо процедил Чинарский и, развернувшись, пошел в обратную сторону.

– Ты-то как? – крикнула вслед Светка.

– Отлично. – Чинарский даже не обернулся.

Пусть живет со своим гребаным мужем. Рожают детишек, покупают мебель, торгуют своими семенами. Ему ни от кого ничего не надо.

Чинарский вернулся домой к вечеру. В сносном расположении духа. После принятых трехсот граммов водки, залитых тремя банками «Балтики», на душе было легко. У подъезда толпились соседи. Некоторых из них Чинарский знал. Рядом стоял милицейский «уазик». «Скорая помощь» подъехала почти к самому подъезду.

– Что за бардак? – полюбопытствовал Чинарский, ни к кому специально не обращаясь.

– Убили, убили, – зашептала одна из старушек.

– Кого? – Чинарский повернулся к старухе, голова которой была повязана красным шерстяным платком.

– Надькин ухажер, – сообщила старушка.

Почувствовав, как несет от Чинарского, бабка прикрыла лицо концом платка.

Ветер срывал цвет с черемухи, едва не накрапывал дождь, а они здесь стояли, как три тополя на Плющихе.

Чинарскому было на все это наплевать. Только упоминание о Надьке несколько его смутило. Не моряк ли это?

Он двинулся к подъезду. Как раз в этот момент дверь распахнулась, и два санитара с трудом протиснули в проем носилки. На них лежало тело, накрытое белой простыней.

– Тормозни-ка. – Чинарский поднял простыню.

На него смотрел, если можно так сказать, потому что глаза у него были полуприкрытыми, Эдик. Мертв, по крайней мере, уже пару часов. Уж в этом-то Чинарский разбирался. Приходилось видеть. Эдик еще довольно хорошо выглядел.

– Хватит. – Один из санитаров дернул носилки.

Чинарский опустил простыню и задумался. Кому это понадобилось его убивать?

Он дернул за ручку двери, но она распахнулась сама. Навстречу Чинарскому вышел Дудуев.

– Привет, майор. – Чинарский протянул ему руку.

– Привет. – Дудуев руку подал не сразу. Сперва он посмотрел на Чинарского снизу вверх, критически оценивая его непрезентабельную внешность. Потом все-таки руку протянул.

– Ты ведь здесь живешь? – почему-то спросил он.

– Меня в чем-то подозревают? – Чинарский сразу напрягся.

– Сказали, что это приятель твоей соседки, – посмотрел на Чинарского Дудуев.

– Ну и?.. – Чинарский полез в карман за сигаретами.

Дудуев вдруг проявил быстроту реакции. Он схватил Чинарского за запястье и заломил кисть внутрь.

Чинарский сопротивляться не стал. Он позволил майору вытащить свою руку и проверить карманы.

– Ты что же, Дуда, рехнулся, что ли? – усмехнулся Чинарский, высвобождая руку.

– Так, на всякий случай, – смутился Дудуев. – Да ты пьяный, что ли? – Учуяв запах, он был рад, что может переменить тему.