По обеим сторонам дороги замелькали стволы сосен, а это значило, что скоро мы подъедем к территории складов. Я увидел бетонный забор с колючей проволокой по верху, сторожевые вышки с пулеметами и прожекторами, и, наконец, ворота с красно-белым шлагбаумом и знаком «STOP». Приехали!

Приятно было смотреть на чистую территорию, побеленные бордюрчики, смеющихся мужчин и женщин на крыльце одного из складских помещений, решительно идущего куда-то офицера МЧС… Это все не было похожим на бред, царящий за стенами этого места. Тут хотелось остаться.

БТР довез нас с Тимуром до лазарета, и меня тут же передали на руки доктору с фамилией Коленко на бэйджике. Он принялся осматривать мои царапины и ушибы. Наскоро их обработав и перевязав, он сдал меня на руки прибежавшим уже родственникам и друзьям. Обнимашкам не было предела. Даже Джоуи приперся в каком-то кожаном переднике и с перепачканной рожей.

— Ну ты типа ваще… — сказал он и пожал мне руку.

Короче, трогательно вышло. Сашка и мама провели меня в казарму, где нас разместили, заставили помыться и переодеться. Ну, я был не очень-то и против: все эти лохмотья и грязь не способствуют выздоровлению, знаете ли…

А потом я вернулся в лазарет и навестил Леху. Там у него уже кое-кто был. Точнее, была. Та самая «метр с кепкой», которую в общем-то звали Катя, сидела у него на краешке кровати и чего-то там щебетала. А Леха и не возражал, кивал и улыбался. Завидев меня, он сказал:

— Нашлось чудовище! — и попытался встать.

Катя уложила его обратно, а потом вышла.

Мы с Лехой переглянулись, и он сказал:

— Скатались за бензинчиком, млять…

— Какие-то придурки… — подтвердил я.

— Момента жалко. Нормальный чувак был.

— Ну да…

Посидели, помолчали. Потом Леха сказал:

— Знаешь, этот Вайсаров молодец. Столько людей спасти! Тут у него человек пятьсот, прикинь? Сотни три — это военные, МЧС-овцы и менты, остальные — гражданские, и эвакуация еще не закончилась, из города подвозят выживших. Вчера знаешь кого привезли?

— Кого?

— Помнишь Дашу и Карину, с биологического факультета?

— Ну! — были у нас такие знакомые девчата, жили в общаге на пару этажей ниже. Мы им пару раз помогали таскать что-то тяжелое, а они нас поили чаем и подкармливали.

— Обе живы! Сейчас при лазарете устроились, доктору помогают.

— Круто! Блин, надо будет походить, к людям присмотреться — может, еще кто-нибудь знакомый найдется, — сказал я.

— Понаходимся, — мрачно сказал Леха и пошевелил ногами под одеялом.

— Так что у тебя с ногой? — вот хрень-то, а я и забыл!

— Икру мне тот цыган прострелил. Я чуть свалил оттуда! Болит жутко, я сижу на обезболивающих. Ну, вроде доктор меня подлатал, все должно быть нормально. Через пару недель должен уже ходить.

— Вот видишь! Все будет вери гут, — попытался подбодрить его я.

Леха покачал головой:

— Я домой хочу. К маме и папе. Врубаешь?

— Врубаю.

— Хорошо хоть связь есть. Сейчас все анклавы, которые по-прежнему считают себя частью государства, держат связь по радио. Батька каждый вечер рассказывает о положении дел, ну, и у кого есть передатчики — могут пообщаться. И радиограммы в принципе свободно передать можно…

— И что там твои?

— Да нормально вроде. Там как с первых дней все в свои руки мужики из охотничьего общества взяли, так до сих пор они и рулят. Приглашают вас всех, кстати!

— Да понял я, понял. Поговорю с нашими…

— Смотри, чтоб они не передумали. Тут тоже вон, капитально обустроились, видишь.

Мы еще потрепались немного, а потом пришел Тимур и позвал меня с собой.

— Полковник ждет, — сказал он.

Леха взял костыль, накинул на плечи куртку, и мы пошли в штаб. Тимур по ходу рассказал о том, что бензином разжиться им удалось. И что самое смешное — они стырили тот самый бензовоз. Правда, на следующий день. Может быть, цыгане не умели водить грузовик, или у них были другие важные-неотложные дела — но вот вам, пожалуйста, бензовоз стоял рядом с остальным нашим транспортом, на стоянке у барака, где разместилась наша команда.

Штаб ничем не отличался от зданий аналогичного типа в любой воинской части на всем постсоветском пространстве. Разве что был покрыт сайдингом, и на крыше у него стояли пулемет и прожектор. В мирное время такого не наблюдается.

— Вы дружинники? Проходите! — махнул рукой сержант — начальник караула.

Мы прошли по стрелочкам в какое-то помещение, напоминающее конференцзал. Там было полно народу: почти все мужское население складов, в общем — бойцы, не несущие сейчас караульною службу или не находящиеся на всяких дежурствах. На стене висела крупномасштабная карта Берегового с какими-то пометками и карта нашей страны, помельче, но с флажками разного цвета, натыканными там и сям.