– Извини за нескромный вопрос, но… кто это, черт возьми, был? – дрожащим голосом спросила Мила, позабыв о картах.

– Так… местный псих. Не бери в голову.

– И часто он вот так?

– К сожалению, да. Открой-ка форточку, а то мы тут задохнемся.

– Он… странный, – Мила не двинулась с места, находясь под впечатлением.

– У него не все дома. Ты, кстати, побледнела. Как себя чувствуешь? Нет странных ощущений?

– В смысле? – заволновалась Мила.

– У тебя когда-нибудь кровь из носа шла?

– О чем это ты?

– Ни о чем.

– Ты меня пугаешь.

– Забудь.

– Мурашки по коже, смотри, – Мила продемонстрировала руку. – С такими соседями надо быть осторожнее. У него взгляд маньяка.

Фаине вспомнилось, как Ян всадил в ее тело сразу несколько игл, выключив свет, и слова подруги показались не такими уж далекими от истины. С той ситуацией надо будет тоже разобраться при случае.

– Этот засранец на многое способен, но, к счастью, пока никого не убил.

– Пока?! Звучит многообещающе.

– Выбрось его из головы, я серьезно. Так будет лучше.

– Ладно. Постараюсь. На чем мы там остановились?

– Ты будешь повышать или нет?..

Девушки продолжили игру, но сосредоточиться на ней стало уже невозможно. Ян словно какой-то вирус, опасный паразит. Если зацепил хотя бы раз, то уже не отвяжется. Сначала поражает центральную нервную систему, затем память, координацию… Все в организме постепенно выходит из строя. А потом начинаются кровотечения. Логично, Фаина? Даже очень. Нет, нужно отбросить бредовые мысли.

Играть больше не хотелось, и девушки включили Футураму.

Миле нравился этот мультсериал, а вот Фаина смотрела его только за компанию. Ни за что бы не променяла она свою любовь к Спанч Бобу на что-то еще – пестрое, крикливое, претенциозное, с сортирным юмором. Забавно, как в разные периоды своей жизни Фаина воспринимала себя в качестве разных жителей Бикини Боттом. Лишь недавно она поняла, что сравнивает себя с ними, будто они ее личные архетипы.

Иногда она была как мистер Крабс – пыталась заработать все деньги мира, пахала как проклятая, задерживалась допоздна, берегла лишнюю копейку. Временами в ней просыпался ворчливый Сквидвард, и она ненавидела окружающих, особенно жизнерадостных, ведь их счастье загораживает обзор своим сиянием. Как и Сквидвард, Фаина была апатична, необщительна и саркастична – больше ничего не остается, когда тебе не суждено быть понятым хоть кем-то. И еще один пример для подражания – Патрик. Девушка часто ощущала себя такой же непроходимой тупицей, неизвестно как ускользнувшей от властной руки естественного отбора.

Но чем старше становилась Фаина, тем сильнее ей хотелось походить на главного героя. Верить в чудеса и в доброту людей, уметь радоваться сущим пустякам, встречать каждый день с улыбкой, находить плюсы в самых дрянных ситуациях. Смеяться и плакать искренне. И все менее достижимой становилась эта мечта.

Пока Фаина размышляла о вечном, пялясь в экран, но не видя ничего перед собой, Мила следила за сюжетом, смеялась и комментировала что-нибудь, не замечая, что подруга не отзывается. Подобное с ней происходило часто. Но стоило Миле напрямую обратиться к ней, та вздрогнула и вернулась на землю из глубин космоса.

– Фэй?..

– А?

– Говорю, в туалет хочу.

– И в чем твоя проблема? Выход там.

– А если там будет он?

– Кто? – не поняла Фаина.

– Ну, тот самый. Маньяк.

– Ну и что? Просто не стой рядом с ним долго.

– Почему?

Фаина вздохнула и посмотрела в окно. Не стоило раскрывать всех карт. Все равно ведь не поверит.

– Просто поверь мне на слово. Его лучше избегать.

– Да что у вас тут происходит? – с подозрением прищурилась Мила.

– У нас тут общага, тротил мне в зад! – Фаина пригрозила кулаком неизвестно кому, пытаясь развеселить и отвлечь подругу. Та была испугана и не скрывала этого.

– Ладно, я пошла. Если что, буду кричать.

– У нас, конечно, грязные туалеты, но не настолько же, – подыграла Фаина.

– Ты сегодня прямо шутница, – Мила состроила рожицу и изменила голос на самый противный, чтобы сообщить это.

– Иди уже, пока в очередь не попала.

Девушка достала из сумочки бумажные платки с миньонами и тихонько вышла. Пользуясь отсутствием бдительной подруги, Фаина потянулась к секретному отделению, достала конфету, сорвала этикетку, спрятала ее в карман, бросила блестящий леденец в рот и тут же раскусила. Как жаждала она ощутить этот желанный и запретный яблочный привкус, кисло-сладкий. Но вместо этого во рту стало гадко, будто жуешь большую таблетку парацетамола, не запивая водой, и она вяжет тебе язык своей горечью.

Пришлось выплюнуть на ладонь кусочки леденца, будто битое зеленое стекло, поднести к лицу, обнюхать. Полупрозрачные, мокрые от слюны, они пахли и выглядели абсолютно так, как и полагается конфетам. Фаина тронула их кончиком языка. Горчит. Бред какой-то. Пришлось выбросить эту и достать новую в надежде, что это был глюк – ее ощущений или самой жизни – и надо скорее сделать вид, что не заметил его. Но и вторая конфета отдавала горечью, и третья. Фаина грязно выругалась. Что происходит? Это уже не смешно. Карамель не бывает горькой, конфеты не могли испортиться, ведь там сплошной сахар.