Культ аралезов отразился и в творчестве других народов Кавказа. Например, в кабардинском нартском эпосе есть такой любопытный эпизод.

Один из его героев по имени Шужей, будучи ещё совсем ребёнком, оседлал коня и отправился на поиски пропавшего отца. В пути он встретил двух собак. Это были самиры – волшебные крылатые псы. Они были чем-то взволнованы; от тяжёлого, хриплого дыхания их бока ходили ходуном, с огненных языков клочьями падала пена. Шужей достал из сумки с дорожными припасами кусок варёной телятины и бросил псам. Однако те даже не посмотрели на угощение и, проскочив мимо, нырнули в лесную чащу. Юный всадник подумал: «Эти собаки, наверно, нуждаются в помощи. Мать наказывала: «Не оставляй тех, кто попросит тебя помочь им». Надо исполнить наказ матери, нельзя мне осрамить имя моего отца!» [42] . Шужей стегнул своего серого, и тот поскакал за самирами. И вот впереди показался невысокий холм. На нём лежал раненый витязь, кровь ручьями струилась из его многочисленных ран. Шужей быстро спешился и спросил: «Чем я могу тебе помочь, славный воин?» Раненый, превозмогая боль, ответил: «Раздень меня, мальчик, и приложи к моим ранам траву, которую держат в зубах собаки». Шужей так и сделал, и вскоре целебное зелье, смоченное живительной слюной самиров, залечило все раны и вернуло витязю прежнюю силу. Он вскочил на гнедого коня и сказал: «Поедем вместе, юный наездник! Я вижу из тебя получится настоящий мужчина, как из твоего коня получился настоящий скакун». И оба всадника отправились в путь. Впереди их ждали многочисленные и опасные приключения…

Однако вернёмся в Армению. Много загадок оставили нам аралезы. Не утихают споры по поводу их внешнего облика. На кого они были похожи: на крылатых собак? на кинокефалов? а может, на собак с человеческими головами? Увы, молчат старинные рукописи, молчит народная память…

Не менее загадочно и само появление небесных собак в армянской культуре.

Одни видят истоки их культа в верованиях народов Месопотамии, которые с незапамятных времён знали о целебной силе собачьего языка (не зря же шумерскую Гулу, богиню врачевания, всегда сопровождала собака, и её символом являлась собачья голова, а богиня-целительница Нинкаррак из соседнего Аккада нередко изображалась в виде собаки, см.: Священные псовые). Другие усматривают корни аралезов в древней религии персов (см.: Введение). Третьи – в культуре хеттов, хурритов или ассирийцев (так что, возможно, Мовсес Хоренаци и не лукавил, когда писал про неких ассирийских богов, которые, «облизав Арая, оживили его»). А четвёртые, и таких большинство, считают, что о лечебных свойствах псов знали все народы во все времена. Об этом, в частности, свидетельствуют мифы и предания Юго-Восточной Азии. Там одна собака зализала незаживающую кровоточащую рану на ноге дочери первой на земле человеческой пары (народность пайван), другая собака излечила принцессу от проказы (кетангалан), а священный белый пёс (или шакал) избавил королеву народности насу от слепоты.

Приведённые выше примеры симбиоза божества-врачевателя и собаки – не единственные. Скажем, в античном мире священным животным Асклепия-Эскулапа тоже была собака, а в Древнем Китае, как мы знаем, монаха-лекаря Вэй Шанцзюня повсюду сопровождал его верный пёс Чёрный дракон. И в таком соседстве нет ничего удивительного: люди давно уже подметили благотворное воздействие собаки на здоровье человека и, в частности, её слюны (недаром молвится в русской пословице: «У кошки во рту сто болезней, а у собаки – сто рецептов»). В том же Древнем Китае, например, держали специальных «лечебных» собак, которые зализывали воинам раны. В Англии, на берегу реки Северн, в лазарете при храме Ноденса, обученные собаки своими языками тоже заживляли раны и язвы больным и раненым [43] . Да и само слово «лазарет», как известно, произошло от имени нищего Лазаря, чьи струпья старательно зализывали псы – бесплатные и безотказные лекари (Евангелие от Луки, XVI, 20-21). И в наши дни можно встретить немало сообщений о том, что собаки могут лечить различные кожные заболевания, в том числе и грибковые, а также зализывать язвы, раны, царапины и ушибы.

В чём же сила собачьей слюны?

Секрет хвостатых лекарей удалось раскрыть только в XX веке. Английский микробиолог лауреат Нобелевской премии Александр Флеминг (1881 – 1955 гг.) в слюне, слезах и крови собак обнаружил неизвестное ранее вещество – лизоцим, которое, как выяснилось, обладает сильными антисептическими и ранозаживляющими свойствами.

Так учёные подтвердили то, что давным-давно было известно нашим далёким пращурам и что гений армянского народа явил миру в образе летающих собакоподобных божеств-целителей, имя которым – аралезы.

В греческой мифологии собака Одиссея.

Свою известную кличку охотничья собака Одиссея получила в память о стооком великане Аргусе Паноптесе («всевидящем»), сыне финикийского царя Агенора. Он слыл образцом зоркости и бдительности – даже во время сна часть его глаз всегда бодрствовала.

Стоокий Аргус был поставлен Герой стеречь очередную любовницу Зевса, красавицу Ио, которую мстительная богиня превратила в белоснежную корову. Выкрасть свою возлюбленную из плена царь богов и людей поручил своему сыну Гермесу. Тот усыпил неусыпного сторожа игрой на волшебной свирели и отрубил ему голову. (Напомним, что так же вероломно Аргус когда-то убил спящую полудеву-полузмею Ехидну, мать известных псов Кербера и Орфа.) Огорчённая Гера глазами Аргуса украсила хвост павлина – своей ездовой птицы.

…Десять лет сражался царь Итаки Одиссей вместе с ахейцами против Трои (Илиона). После её падения ещё десять лет скитался по свету, пытаясь вопреки гневу Посейдона добраться до родного дома. Там он оставил молодую жену Пенелопу и младенца Телемаха.

И вот, двадцать лет спустя, после тяжких испытаний и невероятных приключений, потеряв всех своих друзей, Одиссей – на родной Итаке. Постаревший, оборванный, никем не узнаваемый, он по дороге к дому встретил свинопаса Евмея, который принял своего давно уплывшего на войну господина за нищего бродягу. Мирно беседуя, Одиссей и Евмей подошли к родной обители.

Рассказанный Гомером случай Аргусовой верности поразителен!

Средний срок собачьей жизни составляет десять-пятнадцать лет, и возраст собаки за двадцать – факт весьма редкий. Но в приведённом эпизоде удивляет не мафусаилов век Аргуса – удивляет другое. Закону старения подвластно всё живое. И в таком возрасте собака, в лучшем случае, уже полуслепа и полуглуха, а чутьё её сильно ослаблено. Поэтому по облику (причём, сильно изменившемуся) и по голосу она Одиссея вряд ли могла узнать. По запаху? Но запах ещё надо уловить, а перед этим двадцать лет хранить в памяти! Возможно ли такое? А может, и вправду наши четырёхлапые друзья обладают неким шестым чувством, о котором современной науке пока ещё ничего не известно?