На следующий день выяснилось, что слово и дело у тети далеко не расходятся. Видимо желание Агнетт избавиться от нежданного племянника было настолько сильно, что она еще вчера подготовила все необходимое, чтобы я прямо с утра покинул ее дом.

Едва рассвело, как ко мне в комнату без стука вошла тетка и объявила, что у меня есть двадцать минут на сборы. Такая поспешность, если честно огорошила, и следующий час я почти не запомнил в виду его скоротечности. Туалет, душ, собираю остатки вещей в коробку, завтрак, не выходя из кухни… И вот я уже забираюсь в деревянную карету, запряженную двумя лошадьми, а рядом со мной устраивается поудобнее человек, которого тетка попросила доставить меня в пункт назначения.

Полноценно познакомиться с ним мы не успели, но, насколько я понял, это был родственник Агнетт и звали его Дмитрий Горчаков. Невысокий, улыбчивый и совсем не похожий на мою тетку. Лет ему было около сорока, или чуть меньше — морщинки возле глаз не позволяли определить точный возраст. В руках мужчина держал кожаный портфель, отлично сочетающийся с зеленым дублетом и белоснежной рубашкой. Из образа преуспевающего торговца или промышленника выбивалась только длинная шпага в ярких аляповатых ножнах.

— Ну что, Даррелл, в путь? — добродушно спросил мужчина. — Не знаю, чем уж ты так разозлил мою племянницу, но она вчера вечером отправила мне сообщение с просьбой, да нет — требованием, сопроводить тебя в столицу. Даже выспаться нормально не дала.

— Мы слегка повздорили.

— Это ты зря. Агнетт — хороший человек. Вспыльчивая конечно, ну так у нас все женщины в роду такие. Попросил бы прощения и все. Ну да чего уж теперь, не возвращаться же обратно. Скажи, ты и правда сам решил поехать в интернат или просто сдуру такое ляпнул?

— По большей части сам.

— Знаешь, а ты молодец. — огорошил меня Дмитрий. — Нынешняя молодежь совсем забыла значение слова дворянин. Им бы все по пирушкам шляться, да деньги родительские тратить, ну может кто по-смышленее фабрики открывают, а на службу князю идти никто уже не хочет.

— А раньше хотели?

— Что ты, конечно. Это же честь была. — Горчаков положил руку на эфес шпаги, — Сейчас конечно не так. Нет, прикажи князь и воевать с каспийскими пойдут все, кому положено, тут уж не отвертеться. От каждого рода как минимум по одному бойцу женского или мужского пола, но правитель у нас размяк что-то. Правда и война то сейчас — одно название. Вот раньше не так было. Дед мне рассказывал еще двести лет назад бытвы случались — по сотне одаренных с каждой стороны. Земля тряслась. Горы сносили, а сейчас что? Баловство одно.

— Двести лет назад ваш дед участвовал в битвах? — не поверил я своим ушам.

— Да, старик третью сотню разменял, а все еще шебуршится. Командовать родом пытается. Недавно вон чуть правнука не побил, — хохотнул собеседник.

От услышанного я слегка опешил. Дмитрий говорил про возраст деда так, будто это было самым обычным делом, а значит возраст в двести лет здесь совсем не рекорд. Интересно, сколько лет дяде? Я ведь так и не спросил этого, посчитав, что Владимиру около тридцати — тридцати пяти лет.

— А в интернат-то зачем собрался все-таки? — ткнул меня локтем Дмитрий. — Хочешь, чтобы в княжестве Орловском появился новый род Фишеров?

— Да, очень, — не стал я разубеждать моего попутчика.

— Правильно. Нравишься ты мне, Даррелл. Чего вы с племянницей повздорили? Непонятно.

Дмитрий продолжал рассуждать на извечную тему отцов и детей. Себя он естественно считал чуть ли не образцом подражания, а современную молодежь — лодырями и прохиндеями. Постепенно разговор перетек на то, как происходит обучение в интернате и те данные, что я уже имел, дополнились новыми.

Ехать нам предстояло в столицу княжества, а если точнее, то в небольшое село, расположенное в нескольких километров дальше. Вообще интернаты располагались рядом с каждым из трех крупных городов, но тетка видимо решила перестраховаться и отправила меня подальше.

Учреждение, где мне предстояло прожить ближайшие пару лет, было закрытого типа. Никаких каникул, или увольнительных. Учили там жестко, но на совесть. Как сказал Дмитрий, за два года из никчемных крестьян делали вполне достойных воинов, готовых постоять за честь княжества. Как именно обучали и чему, мой попутчик рассказать не смог.

Пока мы болтали, карета довезла нас до железнодорожной станции, возле которого замер поезд, вызвавший у меня немало удивления и главной причиной этого было отсутствие локомотива. То есть были вагоны — десять прямоугольных коробок, сцепленных между собой, и, собственно, все. Разве что первый вагон был чуть короче остальных и имел фронтальное остекление. Логично предположить, что передо мной стояла электричка, вот только был один нюанс — не использовали в этом мире электричество. Про него знали, это я еще у дяди спрашивал, сославшись на книги, но на практике не использовали.