— С наступающим, — не нахожусь, что сказать, и протягиваю ему небольшой подарочный пакет. Он удивленно приподнимает бровь, но любопытство тут же берет верх.

— Не ждал, что вы приготовите мне подарок.

— Сюрприз, — глуховато отвечаю, ощущая, как в горле становится сухо. Незаметно потираю влажные от волнения ладони друг о друга и тут же думаю, что пора менять дислокацию — в полутьме коридора аромат мужчины лишает воли, пленит рассудок и я начинаю постепенно забывать о том, кто я и что здесь делаю.

— Цифровая рамка?

— Фоторамка, чтобы вы помнили о том, что у вас было…и кто у вас был. — Идея подарить ему это устройство пришла внезапно, после того, как я поняла, с какой нескрываемой теплотой и любовью Дима смотрит на Сашу. И после того, как выяснится правда, когда он узнает, что она — моя дочка, и будет жить со мной, наверняка, он будет по ней очень скучать. А потому этот подарок немного скрасит его одиночество. Надеюсь.

— Спасибо-о-о, — он снова подозрительно прищуривается. Пока рано что-то говорить ему, чего-то требовать, а потому я молча улыбаюсь. Правда, улыбка выходит немного нервной.

— Ну что ж, пойдем? — киваю в сторону двери, намекая на то, что нам нужно поторопиться.

— Саша с Ниной уже в большом доме, там для малышни устроен утренник, мы придем вовремя, — он выдвигает в сторону локоть, чтобы я могла за него ухватиться, и, как только дотрагиваюсь до его руки, тут же ведет меня вперед. Помогает надеть пальто, галантно открывает дверь машины, и все это в полном молчании, в котором все больше сгущается напряжение.

— Ева, — прямо у входа в дом говорит он мне, как только мы достигаем места назначения. — Прошу, держись рядом со мной.

— Без проблем, — веду плечом и ежусь от морозца.

Царев открывает двери и тут же на нас обрушивается настоящий карнавал, горящий праздник из огней и фейерверков, радуга из ароматов и сладостей. Огромная светлая зала, посередине которой высится красавица — елка, мигающая красными, синими, зелеными огоньками гирлянд, множество нарядных гостей, а чуть вдалеке видна комната, из которой доносится голос Деда Мороза и ребятни, с радостью криками и шумом реагирующими на каждое его слово.

— Похоже, тут довольно весело, — растерянно лепечу я, а Царев тут же кладет мою руку к себе на локоть и уверенно ведет вперед, дальше, к группке мужчин, похожих в этих смокингах на стаю пингвинов.

— Дмитрий! С наступающим! — тут же замечает наше присутствие низкорослый мужчина средних лет и протягивает руки к Цареву. Кажется, что в порыве чувств он начнет его целовать в щеки, но они ограничиваются простым рукопожатием. — Какая красивая в тебя невеста.

Его взгляд тут же прикипает к моему довольно глубокому декольте, под которым совсем нет белья, и это неприятное ощущение ползет по всему телу.

— Не про твою честь, — шутливо грозит ему Царев указательным пальцем, но все тут же чувствуют угрозу, которая вдруг волной исходит от него.

— Да, да, такое сокровище нужно самому! — противно подмигивает ему незнакомец с сальным взглядом.

— Тем более, — вдруг сухо говорит Царев, и тут же поворачивается в сторону, чтобы покинуть эту компанию пингвинов, — что одна моя женщина уже перешла к тебе. Со второй такого точно не выйдет.

— Да ладно тебе, Царев, это жизнь, — почти нам в спину говорит низкорослик, но Дмитрий уверенно тянет меня за собой, а я и рада уйти дальше от этой компании — там явно чувствуется какая-то вражда, скрытое напряжение, которое, возможно, может обернуться под алкоголем или резкими словами неприятными последствиями.

— А кто это? — тихонько спрашиваю его в тот момент, когда он берет с небольшого столика два фужера с шампанским и протягивает один мне.

— Тот, от кого нужно держаться подальше, и тот, кто явно скоро бросит мою бывшую жену, — говорит он отстранённо, как будто речь идет о чем-то очень простом, о погоде на завтра.

— М?

— Иначе он бы не облизывался так явно на твою фигуру в этом очень соблазнительном платье, — взгляд Дмитрия снова скользит по моему алому шелку, и мне кажется, что я сама начинаю трепетать от этого его внимания. Все сразу становится каким-то ярким, острым, невозможным. А его близость — волнующей и туманящей разум.

— Я… — лепечу, чтобы разрушить этот морок, в который мы начинаем проваливаться с ним вдвоем, явно теряя связь с реальностью. Он становится все ближе и ближе, а окружение словно отдаляется, пропадает, рассеивается. Я ощущаю только тестостерон, которого становится явно больше нормы на один квадратный метр и странное желание, поднимающееся из нутра, заставляя вибрировать бедра.

— Ты… — он наклоняется к моему уху и выдыхает теплый воздух, будоражащий, волнующий, нежный, от чего мои колени становятся мягкими, грозясь подогнуться в самый неудобный момент, только бы оказаться в сильных объятиях его рук.