Легкие продолжали отказываться нормально работать, и Владу пришлось прилагать массу усилий для очередного вдоха и выдоха. Ему так хотелось закричать во всё горла от боли и отчаяния. Хотелось взвыть раненным зверем и, притянув свой Цветочек к себе, заключить в стальные объятия.

Где же эта чертова «Скорая», когда она так нужна?

Так непреодолимо хотелось посмотреть по сторонам и удостовериться, что неотложка уже рядом, но он физически не мог заставить себя отвести взгляд от родного и любимого лица. Единственное, что он всё же смог себе позволить: дрожащей рукой, взять её за руку и нежно, практически невесомо сжать. Теплая, нежная, такая маленькая и хрупкая.

Образовавшийся ком в горле заставил дышать ртом, но это так трудно давалось ему. Зачем вообще дышать?

Кто-то подошёл к нему непозволительно близко и положил руку ему на плечо. Влад бы и рад не реагировать, но это кто-то очень настойчив. Он начал трясти его за плечо, привлекая к себе внимание. И словно через толщу воды до Влада донёсся обеспокоенный голос друга.

Владу захотелось спросить у него: за что? Почему именно она? Но единственное, что у него получилось— это сделать очередной болезненный вдох.

Прошло ёщё одно мгновение, длящееся для него вечность и, наконец, приехала «Скорая». Суета, разговоры, вопросы — все неважно. Он находился будто в прострации. Ничто и никто неважен. Только она одна.

На все вопросы вместо него отвечал Барановский, рядом стоял Тесленко. Влад точно знал, что оба его друга рядом, но ничего не мог с собой поделать, не мог взять себя в руки, абстрагироваться от своей боли и начать мыслить здраво. Не мог. Или не хотел?

Неважно. Все неважно. Лишь бы с Маргариткой было всё хорошо.

Он позволил отодвинуть себя от неподвижно лежащей Риты. Позволил помочь себя поднять на ноги и посадить на пассажирское сиденье, припаркованной рядом машины. Он отчетливо видел, как Рите сначала аккуратно зафиксировали шею, потом аккуратно переложили её на носилки и повезли к карете «Скорой». Только после того, как закрывающаяся дверь неотложки отделил его от Риты, Леман закрыл глаза и тихо, но болезненно выдохнул.

В машине царила оглушающая тишина. Влад так и не открыл глаз. Он точно знал, что Леонид отвезет его к Маргаритке. Точно знал, что на заднем сиденье сидит Тесленко. И он был благодарен им за их тихую поддержку, за их присутствие в его жизни. Но это ничто, по сравнению с тем, как он благодарен небесам за то, что его Маргаритка жива. И мысленно умолял всё те же небеса, чтобы она жила и дальше. Лишь бы только жила…

Сколько они ехали и куда именно приехали, он не знал, но как только машина остановилась, Влад рванул из неё. Он вбежал вслед за медперсоналом и остановился только перед закрытой дверью операционной.

«Так сразу в операционную?» — промелькнул вопрос в его болезненном мозгу. Промелькнул и забылся.

Как же ему хотелось оказаться подле неё, взять за руку и не отпускать. Дать понять, что он рядом. Что он никогда не предаст и не оставит её одну.

Издав очередной болезненный вдох, он кому-то позволил усадить себя на скамью ожиданий. Ожиданий. Чертовых ожиданий. Чертова неизвестность.

Болезненный вдох. Болезненный выдох. Он сосредоточился на своём дыхании, лишь бы хоть как-то отвлечься. Лишь бы хоть чем-то занять себя и не позволить внутренним демонам одержать верх над его сознанием.

Спустя какое-то время к ним подошли люди. Леман точно знал, что это семья его цветочка. И отчетливо понимал их боль и переживания. Но надрывное рыдание матери Риты, выводит его демонов из себя. Влад медленно открыл глаза и холодно посмотрел на рыдающую женщину.

— Успокойтесь, — хрипло и безэмоционально проговорил он. — Маргаритке ваши слёзы ничем не помогут. Успокойтесь, Ольга Ивановна, с вашей дочерью всё будет хорошо.

Ольга Ивановна, будто только сейчас заметила его, сидящего отдельно от остальных. Бледного, с дрожащими руками и безжизненными глазами. Его боль так сильно поразила её, что она действительно постепенно начала успокаиваться. Она знала, что у них всё серьезно. Но и предположить не могла, что этот скупой на эмоции мужчина, так сильно любит её дочь.

Материнский инстинкт взял верх над её горем. Она подошла и села рядом с Владом. Бережно взяла его за руку и подбодряюще её сжала. Влад слегка сжал тёплую руку в ответ. Такой, казалось бы, простой жест, но он заставил его как-то облегченно выдохнуть и мутным взглядом осмотреть всех собравшихся в холе.

Как он и предполагал оба его друга здесь, рядом. Тоже бледные и молчаливые. Сидят напротив и пристально смотрят на него. Знают, что в любой момент он может сорваться. Но, нет, не сейчас.

Рядом с Леонидом сел Федор Александрович. На нём тоже лица нет, но он стойко держится. И там же сидит Кристина. В ярком наряде, с безупречным макияжем и с модной прической. Как же она взбесила его своей наигранной печалью и переживанием. А её глаза так и поглядывают в телефон, и руки так и печатают что-то в нём же.