– Ну какая беда могла прийти из Аравии? – спросил тогда надменно Хосров Первый. – Там живут лишь дикие кочевники, которые при всём желании никогда не смогли бы выставить против меня войско.

Сон, так умело разгаданный мудрецами, был вскоре забыт.

– А ведь зря! – воскликнул ахунд. – Пятьсот семидесятый год – это год рождения пророка Мухаммада, саллаллаху алейхи ва саллям 27 .

В шестьсот десятом году в Мекке посланник Аллаха впервые выступил со своей проповедью. Через двенадцать лет Пророк, да будет доволен им Аллах, и его последователи совершили хиджру в Медину, откуда Мухаммад разослал письма царям, князьям и султанам различных частей света с предложением принять ислам. Кто-то из оных посмеялся над незадачливым арабом, как, например, император Византии, кто-то не обратил на письмо особого внимания, а кто-то, наоборот, подошёл к нему со всей ответственностью, как-то: правители Южного Йемена и Омана, поспешившие исполнить волю Мухаммада.

Получив такое послание, последний сасанидский шах Хосров Второй, завоевавший до этого у Римской империи Армению, Каппадокию, Палестину и Египет, со злостью разорвал его на множество кусков, не читая. Вскоре на столько же частей распалась и его империя.

Всевышний одних людей наделяет ораторским искусством, тогда как другим предназначает меч и умение в совершенстве им пользоваться. Только Аллах знает, закрепилась бы или нет новая вера, если бы не Халид ибн ал-Валид. Этот человек, как и сам Мухаммад, был родом из Мекки, из племени Курейш. Вначале он являлся противником Мухаммада и в шестьсот двадцатом году году нанёс урон мусульманам в битве возле Ухуда, позже принял ислам и стал главным полководцем Пророка, получив прозвище Меч Аллаха. Халид провёл сорок три битвы, ни одну из которых не проиграл.

– Арабы, – продолжил Абдул Гафур, – появились на нынешних пуштунских территориях в шестьсот шестьдесят четвертом году при праведном халифе Омаре. Их войском командовал Халид ибн аль-Валид. Меч Аллаха встретился с вождями иудейских племён, которых на переговорах представлял потомок Афгана – Киш. Впоследствии Киш принял ислам и взял себе мусульманское имя Абдул Ибн-Рашид, под которым прославился как поборник новой веры. Мало того, Абдул Ибн-Рашид связал себя узами брака с дочерью знаменитого полководца.

Мицкевич слушал ахунда, почти не прерывая и лишь изредка дополняя его рассказ междометьями. В действительности он слушал вполуха, а сам прокручивал в голове предложение Абдул Гафура принять ислам. Подпоручик осознавал, что попал в двусмысленное положение: с одной стороны, он, как католик, не должен предавать свою веру; с другой – Мицкевич является офицером Генерального штаба, который должен быть готов ко всему, пусть даже к смене веры, если заставят обстоятельства. Тем более что его далёкие предки являлись мусульманами и лишь прадед мурза Ахмат взял польскую фамилию и принял католическую веру, женившись на дочери обедневшего шляхтича. И Ян, как агент разведки Русской императорской армии, ради достижения цели, обязан будет перевоплотиться хоть в бродягу без роду и племени, хоть в нищего на паперти, хоть в высокопоставленного аристократа или изворотливого купца… Да мало ли кем заставит притвориться изменчивое колесо Фортуны! Вот и сейчас волею судьбы он стал рабом ахунда княжества Сват. Это было бы в действительности так, не находись за его спиной великая Российская империя. Осознание себя винтиком мощной государственной машины делало подпоручика не рабом, а форпостом Родины в далёкой стране.

Ян невольно хмыкнул, вспомнив предостережение Абдул Гафура о невозможности покинуть страну без его ведома. Да если будет необходимо, Мицкевич ужом проползёт все их заслоны, рыбой переплывёт реки, птицей перелетит через горы – нет препятствия, которое заставило бы остановиться подготовленного русского офицера, – они ещё не знают, с кем связались.

Ахунд прервал рассказ, заметив ухмылку подпоручика:

– Что, урус? Не веришь?

– Нет, что вы, учитель! – сказал Мицкевич, прижав обе ладони к груди. – Верю, конечно! Только мне непонятно, если соглашусь принять ислам, как будет выглядеть процесс инициации. Сразу предупреждаю: обрезать себя не дам!

Абдул Гафур засмеялся громко – в охотку, мелко-мелко, неизменно трескучим голосом. Смеялся долго, до слёз в старческих глазах. Даже суровый Абу Али улыбнулся, услышав, как развеселился хозяин – не часто такое увидишь… Ахунд наконец успокоился, вытер глаза свисающим краем чалмы и серьёзно проговорил:

– Ты должен понять, урус, что вера человека находится в сердце, а не между ног. Обрезание не является обязательным условием в исламе. Это сунна – желательное действие. Человек может принять ислам, молиться, поститься, ходить в мечеть, быть хорошим мусульманином, но не сделать обрезание, хотя это желательно. Отец всех пророков Ибрахим, мир ему, сделал обрезание в восьмидесятилетнем возрасте.

– О, это тогда меня устраивает! – воскликнул Ян.

– Церемония принятия ислама очень проста, – продолжил ахунд. – Для этого человек должен подтвердить свои чувства и осознанно проговорить вслух шахаду.

– А что это, учитель?

– Шахада – это самая главная и важная заповедь, которая определяет саму веру человека. Это принцип, без которого никто не сможет стать мусульманином. Символ, который выражается так называемой формулой Единобожия, свидетельством принятия ислама: «Ашхаду аль-ля иляха илля Аллах, ва ашхаду анна Мухаммадан абдуху ва расулюх». Что в переводе с арабского языка означает: «Нет другого бога, помимо Аллаха, Мухаммад – раб Его и посланник».

Начало светать. Утренний прохладный ветер размеренно качал ветки на деревьях, а листья отзывались на это тихим шелестом. Запели первые петухи, разноголосо и заливисто возвещая людей о наступлении рассвета – пора вставать! Пернатым глашатаям через некоторое время стал вторить муэдзин из башни ближайшей мечети, призывая правоверных к фарджу – утренней молитве. Ахунд кряхтя поднялся с камня и неожиданно ухватился за плечо Яна – закружилась голова. Абу Али моментально оказался рядом и подхватил хозяина с другой стороны. Так и ушли вдвоём, не прощаясь, вниз по тропе, а Мицкевич остался один на один со своими мыслями. Впрочем, он уже принял для себя решение подчиниться обстоятельствам и пройти инициацию в магометанство. Оставалось только понять, что за второе условие приготовил для него Абдул Гафур.