Шрифт:
Всё прояснилось после пятничной молитвы в мечети. Туда был приглашен и Мицкевич. После проповеди ахунда, которая была посвящена уважительному отношению правоверного мусульманина к своим родителям, Ян был приглашён внутрь большого зала. После того, как он торжественно повторил три раза шахаду: «Нет другого бога, помимо Аллаха, Муххамад – раб Его и посланник», Абдул Гафур лично приступил к обряду имянаречения.
– Какое ты имя выбрал для себя, урус? – спросил он.
– Абдалла, учитель! – сказал смиренно Ян.
– Прекрасно! – воодушевился ахунд. – Это очень древнее арабское имя. Означает оно в переводе с арабского «Божий слуга». Обладателя такого имени ждёт успех в любом деле. К тебе начнут прислушиваться люди, и ты сможешь ими управлять. Я рад, что ты выбрал это имя. Что же, приступим?!
– Да, учитель!
– Садись на ковёр лицом к Кибле 28 . Можешь закрыть глаза и слушать.
Сказав это, ахунд напевным проникновенным голосом возвестил азан. 29 «Куда делся трескучий голос старика?» – подумал удивлённо Ян. В это время возле правого уха прозвучало:
28
Кибла – точно установленное направление из любой точки Земли в сторону священной Каабы, расположенной в г. Мекке в Аравии. Во время намазов и отправления ряда ритуалов все мусульмане обращают туда свои лица. Кааба – мусульманская святыня в виде кубической постройки во внутреннем дворе мечети Масджид аль-Харам (Заповедная Мечеть) в Мекке.
29
Азан – оповещение всех тех, кто может услышать, о том, что наступило время намаза.
– Абдалла! Абдалла! Абдалла!
Затем был произнесён камат 30 . И опять Ян услышал трижды своё новоё имя, но теперь уже возле левого уха. Далее ахунд приступил к чтению самой первой суры, открывающей Благородный Коран, – «аль-Фатиху». После этого снова зазвучал надтреснутый голос старца на пушту:
– Йа Аллах, Ты ниспослал это дитя для нас в добром здравии, даровал ему ум и веру. О Аллах, Своей великой милостью ниспошли ему благ, чтобы он стал опорой нашей уммы. Тебе по силам даровать ему здоровья и благополучия до скончания его века. Обереги его от болезней и несчастья, сделай так, чтобы его имя Абдалла соответствовало ему и чтобы он прожил жизнь достойно. Чтобы ему сопутствовал успех во благо родителей, нашего народа и нашей веры. Пусть он совершит благие дела и принесёт радость всем нам. О Аллах, пусть из его рода вплоть до самого Судного дня будут появляться последователи нашей веры, которые будут верны Тебе и поклоняться только Тебе, которые будут совершать мольбу перед Тобой по своим родителям и всем нам и предстанут перед Тобой в здравом уме и уверовавшими, обереги их от мучений в могиле и испытаний в аду.
30
Камат – это второй призыв на молитву, которая читается непосредственно перед совершением обязательного (фард) намаза.
Вечером, при большом скоплении уважаемых гостей, в доме ахунда был устроен праздничный ужин в честь вновь обретённого правоверного. Взяв слово, Абдул Гафур во всеуслышание заявил:
– Братья мои, правоверные! Я поздравляю нашего Абдаллу с переходом в истинную веру. Это великое событие и для нас. Я будто обрёл себе сына. С этого момента ты, Абдалла, свободный человек и волен делать, что пожелаешь, если это не харам. Так как ты теперь живёшь среди нас, пуштунов, то не мешает ознакомиться с пуштунвали – это неписаный закон и идеология пуштунских племён, унаследованные нами от своих предков, своеобразный кодекс чести.
– Хорошо, учитель! – сказал Абдалла. – У меня память хорошая. Постараюсь…
– А поможет тебе в этом джиргамар Усман Хан.
– Да, учитель! – сказал, привстав со своего места, один из мужчин.
– Простите моё невежество, учитель, – смиренно вопросил Абдалла. – Но я не понял, что означает слово «джиргамар»? Моё знание пушто ещё недостаточно…
– О, джиргамары очень уважаемые люди среди нас. Они знают пуштунвали наизусть и при необходимости могут разрешить любой спор.
– Ты должен понимать, Абдалла, что пуштунвали и законы шариата часто расходятся, даже очень сильно, в некоторых вопросах. Ориентироваться в тонкостях шариата тебе поможет твой старый знакомый Сейф аль-Малюк.
– Да, учитель! – отозвался неофит. – С удовольствием.
Уже со следующего дня началось интенсивное погружение Мицкевича в неведомые доселе сферы. День Абдалла проводил в доме Сейф аль-Малюка, штудируя законы шариата, обучаясь намазу, молитвам; следующий – посвящал изучению пуштунвали в доме Усман Хана. Так и чередовались дни и ночи довольно длительное время, пока заведённый распорядок не нарушило всеобщее горе – слёг Абдул Гафур. Причём это было не временное недомогание, счёт пошёл если не на часы, то на дни.
Однажды вечером, почувствовав себя лучше, ахунд призвал к себе Абдаллу и Сейф аль-Малюка.
– Ну, как наш новоиспечённый единоверец? – спросил он своего друга. Голос у Абдул Гафура был довольно бодрый.
– Старается, учитель, – ответил Сейф аль-Малюк. – Память у него хорошая. Не на пустом месте имеет способность к языкам.
– Это хорошо. Я вас позвал вот почему. Мои дни сочтены…
– Ну что вы, учитель! – прервал его поспешно Сейф аль-Малюк.
– Не перебивай! – сказал ахунд, скривив лицо, как от зубной боли. – Я знаю! Дни мои сочтены. Жалею, что не успел познакомить Абдаллу с моим сыном. Поправь мне подушку… Ах-х… Тебе, Сейф, поручаю это дело. Вам двоим… После моей смерти начнётся смута среди племён, пока не выберут нового ахунда. Сыну моему Мустафе грозит опасность. Слишком многим я перешёл дорогу… Слишком многие хотели бы извести меня и мой род… Опять же сикхи будут мстить. Вот они возрадуются, когда меня не станет…
– Учитель! – воскликнул Сейф аль-Малюк. – Отдохните! Вам тяжело так много говорить. Может, мы зайдём позже?!
– Нет! – возразил слабеющим голосом Абдул Гафур. – Слушайте меня. Я за остальных не тревожусь. Мустафа… Он – моё единственное беспокойство. Поклянитесь, что никому не раскроете тайну его рождения. Тебе, Абдалла, вручаю его воспитание. Только не здесь… Не в Свате… Вам надо будет уехать. Средствами я обеспечу – хватит на две жизни. А ты, Сейф, друг мой, помоги им незаметно выбраться из княжества.