— Он взял всё на себя… — прошептал Дже и выругался.

— И вероятно он и за решетку сядет, лишь бы нас никто не трогал и оставил в покое, — подхватил за братом Лео, и прямо упал обратно на стул, закрыв лицо руками.

— У него трое детей, как он собирается их бросить? Ради чего? Ради нас? Он что спятил? — продолжал причитать брат, раскачиваясь на стуле, пока Дже молча сел обратно на диван.

"Не понимаю… Один чуть не умер из-за любви к бабе! Второй, решил повесить всё на себя, и бросить семью, ради чужих по-факту людей… Не пойму и не приму такого безумия никогда!" — я сжал руку в кулак, и мне стало противно.

Всю жизнь я рос в семье, где, как мантру, внушали холодные чувства. Учили отбрасывать любые эмоции и привязанности. В мире бизнеса и больших денег нет места слабым, и я впитал это фактически с материнским молоком.

Отец и мать хоть и относились ко мне и родным братьям тепло, но в семье Чон Шика всегда действовали законы бизнеса: давать и брать, но не доверять при этом никому! Даже самым близким людям.

Однако истина была не далеко от нас. И кто бы ни был этот Слепой, не он стал причиной того, что происходило вокруг. Я хорошо это понимал. Причиной были мы сами. Те, кто позволил говорить подобное о себе и считать, что наша жизнь чья-то собственность.

Равно как это решили за меня и родители. Ведь вскоре я понял, что Тиен действительно может не принадлежать себе самому. В принципе, подозревая что так и случится, я был готов к тому, что мне подберут жену по статусу.

Не смотря на то, что я был айдолом помолвки в семьях богачей это не такая уж и редкость. Что собственно и произошло. Потому, когда я получил звонок от отца с просьбой приехать домой на ужин, ничуть не удивился, когда мне представили её — мою будущую супругу.

Никогда не понимал, в чем толк заводить настоящие семьи, в тех кругах, где рос я. Нет, механизм передачи активов от одного владельца компании, своему наследнику — это непреложное правило ведения бизнеса. Но не я был старшим в семье.

Однако из-за положения моего агентства и в целом ситуации, которая сложилась вокруг артистов, мои родители нашли это удачным временем для того, чтобы наконец, остепенить меня и привязать к семье намертво.

Автомобиль мягко остановился на подъездной дорожке у вереницы ханоков, а на ступенях у входа уже ждала прислуга — дворецкий и несколько слуг. Странным образом во мне это вызвало отвращение. Вероятно, потому что я устал после двенадцати часовой съёмки в рекламе, и от того что ночевал не в апатах, а в больнице рядом с Шином.

— Господин! Рады видеть вас снова дома! — мужчина небольшого роста, одетый в обычный серый свитер и такого же цвета брюки, тепло улыбнулся и поклонился.

За ним тоже самое проделали две гувернантки, которые вероятно видели меня впервые в жизни. Ведь дома я не появлялся почти полгода, и связано это конечно с работой, которой у меня вскоре может и не быть.

— Анъён, дворецкий Ван, — я улыбнулся мужчине в ответ, и прошел мимо, на ходу расстёгивая чёрное пальто и снимая солнцезащитные очки.

К тому моменту, как вошёл в центральный ханок, находящийся за несколькими террасами и открытым двором, успел присмотреться к тому, что изменилось в доме.

Подобное вызвано всего лишь обычным любопытством, ведь устои своей семьи я помнил итак слишком хорошо. Потому не удивился, когда войдя в столовую, застал там новые действующие лица.

"Страшно представить, что меня ждёт завтра, если сегодня я лишился фактически карьеры, а теперь небо ниспослало мне на голову женщину…" — пронеслось в мыслях, когда мой взгляд плавно и лениво прошёлся по тонкой фигуре малышки, упаковочной в весьма недешевое платье из лёгкого материала кремового цвета.

"Красивая… Тонкая шея, как у лебедя, прямые длинные волосы, осиная талия, переходящая в изящные бедра и красивые ноги. Хорошая девушка, с безупречной канамской мордашкой. Будто восковая фигура, с таким же идеальным лицом, как моё. Лучшая партия для Чон Тиена, и судя по тому как прячет глаза, я тоже ей понравился… Ну что ж. Это уже хорошо. Возможно, не всё так плохо."

— Сынок! — мама вышла вперёд, а я тут же поклонился и, надев на лицо любимую маску милого, бесхребетного идиота, улыбнулся всем присутствующим.

За большим столом, накрытым в западном стиле, сидело всё семейство Чон Шика. Собственно в центре, во главе, восседал отец, которому я так же поклонился опять, и прошел к своему месту, которое единственное оставалось пустующим. Рядом сидела жена У Бома, за ней жена Хён Шика.

Обе безупречны, как и девушка, которая стояла рядом со своим местом в компании Омма.

— Омони! *(Матушка), — я поцеловал мать в щеку, и тут же словил оценивающий взгляд У Бома.