— А?

— Ты выглядишь напряжённой, — добавил он.

Шампанское заговорило моим голосом:

— Ты заставляешь меня нервничать.

Его сосредоточенный взгляд нашёл мои глаза.

— Почему?

О, как же мне ответить на этот сложный вопрос. Я наклонила голову, мои длинные волосы упали мне на плечо и я призналась:

— Может быть, потому что, когда мы встретились в первый раз, ты сказал мне, что мой стиль в лучшем случае незрелый.

Его брови опустились.

— Я не говорил этого.

Правда подогрела мою смелость, и я добавила:

— Ты также сказал, что твои посетители слишком богаты для моего дешёвого вкуса, и если я хочу сделать карьеру в этом городе, мне придётся постараться.

Его брови опустились ещё ниже.

— Я не мог такого сказать.

Я рассмеялась. Не могла удержаться. Он выглядел... оскорблённым!

— Ты серьёзно? Именно так ты и сказал.

Я почувствовала, как расслабилась в его объятиях. Его рука ещё сильнее прижалась к моей пояснице, придвинув меня ближе к нему.

— Ты спросила совета, и тебе не понравилось всё, что я сказал.

— Я запомнила всё совсем по-другому, — возразила я, говоря о нашей первой встрече.

Мы с Верой заказали столик в "Лилу" и затем ждали шесть недель. Когда, наконец, до нас дошла очередь, Киллиан устроил нам первоклассный приём, но Эзра остановился у нашего столика только на пять минут. И этого оказалось достаточно для того, чтобы оскорбить меня. Он продолжил:

— Я точно помню, что ты назвала меня стариком со старомодным вкусом и сказала, что дизайн моего сайта такой же древний, как динозавры.

Я была уверена, что моё выражение лица было отражением его, оскорблённым, разъярённым и, вполне вероятно, немного пристыженным.

— Я не могла сказать такого, — возразила я. — Я не настолько смелая.

Его смех был резким, без тени юмора.

— Молли, всё как раз с точностью наоборот.

Сделав шаг назад, я высвободила свою руку из его ладони и понизила голос:

— Это что ещё значит?

Он не стал терпеть создавшееся между нами расстояние, подался вперёд и опять навис надо мной.

— Что ты не только смелая, но ты также сноб и всезнайка.

Мой подбородок предательски дрогнул. Я сделала ещё один шаг назад и заставила свою спину выпрямиться, а нервы успокоиться. Меня задело вовсе не оскорбление, и не то, что думал обо мне Эзра. У меня всегда плохо получалось выходить из конфликтных ситуаций. Точнее вообще не получалось.

Неважно как я себя чувствовала, и насколько сильными были оскорбления. Даже те несколько конфликтных ситуаций, в которых я осмелилась оказаться, закончились слезами — моими слезами.

Это была проблема всей моей жизни. О, как же мне хотелось быть твёрдой, иметь стальные нервы и уметь мужественно постоять за себя. Я смотрела фильмы о девушках-воинах или женщинах, которые справлялись с колоссальными трудностями, я уговаривала себя поверить, что я могу быть одной из них. Я разыгрывала воображаемые диалоги в душе, придумывая самые лучшие ответы.

Но потом случалось что-то подобное, и вместо того, чтобы превратиться в сильную и стойкую, готовую порвать всех, стерву, я становилась никчёмной и жалкой версией себя.

И слёзы были только вершиной айсберга.

— Ты меня не знаешь, — прошептала я, не заботясь о том, слышит он меня или нет из-за громкой музыки и празднующей толпы.

Я сделала ещё шаг назад, желая убежать раньше, чем появятся слёзы, и Эзра уничтожит остатки моего самоуважения. Почувствовав резкий толчок несвоевременной смелости, я добавила:

— И ты вообще ничего не знаешь о веб-дизайне.

Его зубы резко сжались, заставив челюсть дёрнуться. Я сделала ещё два шага назад, и на этот раз он не пошёл за мной. Я почти налетела на кого-то сзади меня, и когда обернулась, увидела Ванна. Я обхватила его шею руками и крепко обняла его.

— С тобой всё в порядке? — спросил он, наклонившись к моему уху.

— Теперь да, — сказала я ему.

Ванн обхватил меня руками и крепко сжал. Он был мне как старший брат, которого у меня никогда не было, и хотя мы редко касались друг друга, я могла точно сказать, что сейчас у него включился инстинкт защиты.

Я попыталась отойти от него, но Ванн крепко держал меня.

— Серьёзно, с тобой всё в порядке, Моллс?

Я кивнула, почти прижав подбородок к его плечу, и призналась: